Утром писал, писал, в конце не ту клавишу нажал - все пропало.
Цитата:
ИМХО Вы подняли руку не на нас с Кантором. В этом плане Вы вряд ли что-нибудь можете возразить мне.
Точно, я не смог бы возразить, вернее поправить, даже если бы захотел. Речь ведь не о том, что есть новое решение вопросов, которые математики рассматривали вдоль и поперек много-много раз.
Цитата:
Ваши возражения связаны с моделью мышления вообще - в этом плане ни я, ни К-системы не претендуют на исчерпывающее моделирование мышления. Место К-систем здесь весьма скромное, т.к. существуют более мощные модели мышления, в частности: 2. Следующая модель - нейронная сеть, реализующая подобную логику.
Для простых задач нейронные сети действительно хорошо работают. Но в плане моделирования мозга во всей полноте еще очень и очень далеко: Мозг не компьютер-
http://www.center-nlp.ru/library/s52/st ... _mozg.htmlКод:
Человеческий мозг весит около 3-х фунтов и содержит более 100 биллионов нейронов. Церебральный кортекс содержит более 10 биллионов нейронов. Это - связи между нервными клетками, которые более важны, чем клетки сами по себе. Единичный нейрон может иметь до 100 тысяч входов. Кортекс содержит более миллиона биллионов связей.
У нас нет подобной электроники. Мозг использует процессы, которые меняют сами себя.
Хотя есть исследования англичан, не могу найти ссылку, сравнивали работу тысяч нейронных сетей отличающихся своими размерами и пришли к выводу, что разум человека и амёбы ничем принципиально не отличается кроме своих размеров.
Цитата:
Но здесь проблема в том, что реальный мозг не доступен вообще сколь-нибудь полному изучению - см. опять же мысли Натальи Бехтеревой. И математики здесь вряд ли что смогут сделать, если уж нейрофизиологи мало что могут понять.
Не совсем вас понимаю, почему вы посчитали мой предыдущий пост моделью мышления. Бехтереву не читал, но с идеей согласен. У нейрофизиологов есть масса интересных результатов. Например
http://www.psychology.ru/library/00018.shtmlГиппенрейтер Ю.Б.НЕОСОЗНАВАЕМЫЕ ПРОЦЕССЫ
Видимо вы пытаетесь сказать, что сложность задачи не позволяет пока получить модель разума, хотя потенциально такая модель возможно, но пока мы ничего не можем поделать с этим. Тут я с вами не совсем согласен, ведь для квантовой механики модель мышления не нужно строить. Сейчас попытаюсь объяснить на примере моделей Каминского.
http://www.quantmagic.narod.ru/volumes/ ... p1535.htmlВыбирается любая математическая модель. Предполагается, что эта модель полностью задает разум. Первым очевидным следствием есть вывод существования объектов, которые наша модель познать не в силах – они будут слишком сложны для нее. Потом приходим к выводу что модель не может познать саму себя, например для битовых моделей Каминского познаются лишь объекты в 50% от сложности самой модели. Это напоминает выводы Натальи Бехтеревой. И самый интересный вывод, для объектов превышающих по сложности познавательные способности нашей модели возникает ситуация, когда совершенно разные и даже взаимно противоречивые описания одинаково хорошо описывают объект.
Что это может означать?
1) Мы никогда не сможем построить модель разума, применяя сам разум для этого. Но проблемы с описаниями должны возникать и в других случаях, не только при исследовании разума.
2) 50% познаваемость самой себя означает не только и не столько ограничения в познании, сколько то, что существенная часть «работы» происходит вне нашего контроля. На неосознаваемые процессы или подсознание приходиться большая часть работы. Хотя принципиально подсознание ничем от сознания не отличается.
3) Ситуации требующие участия и сознания и подсознания порождали математику и математические результаты, которые не удается обосновать только при помощи одного сознания. Т.е. существование разных оснований математики вполне закономерно, поскольку математики признают только полный контроль над всеми выводами, постулатами и осознание всех этапов рассуждений. Другими словами, они намеренно ограничили себя областью заметно меньшей, чем область решаемых нами задачь с помощью и сознания и подсознания.
Казалось бы, нам эти выводы ничего не дают, особенно если учесть что разные выбираемые нами модели дают немного различные результаты, а предпочесть одну из них невозможно в силу указанных причин. Но это хороший фундамент для разработки новых математических принципов. И для этого не обязательно формулировать задачи превышающие возможности нашего сознания.
Например, проще всего дать определение неформализуемому объекту. Делается это так, один математик символизирует обычные математические рассуждения, а именно те, которые полностью осознаются. Второй математик будет символизировать подсознательные процессы, т.е. неизвестные первому. При этом все действия первого должны быть известны второму. Теперь все объекты, что определяет второй будут принципиально недоступны первому. И неформализуемость будет означать не то, что первый не умеет манипулировать символами, а только то, что действия второго никак не зависят от действий первого.
Вспомним, что действие подсознания для нас незаметно и на поверхность сознания всплывают уже готовые ответы. Теперь если второй математик будет обозначать ложными все утверждения формулируемые первым и передавать эту информацию первому, то у первого рано или поздно возникнет и парадокс Лжеца и парадокс Рассела и много другое. Этот результат нетипичен для математики, поскольку связан с появлением внешней по отношению к формальной системе информации во время рассуждений. Но вполне выразим формально. При этом парадокс лжеца просто символизирует информацию, по которой нельзя восстановить источник ее происхождения, т.е. неизвестность действий второго математика не нарушается для первого, потому парадокс лжеца может возникнуть сколько угодно раз и не может быть выведен средствами первого математика.
Для формального исследования достаточно сформулировать 4 новых правила.
1) Осознать и зафиксировать акт выбора математиком исходных предпосылок. Сначала ничего нет, потом возникают все предпосылки и начинается, собственно, математика. Очевидно что все математические рассуждения всегда включают этот этап, просто он игнорируется так как мы не знаем что есть сознание и как оно работает, но сам факт выбора осознанию поддается. Это есть введение наблюдателя в математику вместе с его свободой выбора.
2) Все что формулирует один математик нужно как-то объединить вместе и отличать от всего того, что формулирует другой математик. Так возникают потоки рассуждений. Чем-то напоминают системы координат в физике, только без временных интервалов, поскольку в математике и цепочках выводов нет времени.
3) Принцип двух математиков. Скрыть все, что выбрал второй математик от первого. Технически это не составляет труда. Можно скрывать не все а только часть. Можно передавать информацию во время рассуждений маленькими порциями, но это сложно мы не будем рассматривать.
4) Косвенное определение. Несмотря на то, что от первого математика все скрыто, его не лишают свободы выбора. В принципе он может сформулировать все то, что от него скрыли. Но это требует отказа от исходных данных и замену их другими исходными предпосылками. В простейшем случае это напоминает постулирование, но важно понимать, что математика для второго математика начинается после акты выбора, а для первого – до этого акта, когда ничего не выбрано. Потому все формулировка этих математиков будут отличаться ровно на один фактор – у одного математика будет на один лишний акт выбора больше.
Вывод напрашивается следующий, первый математик не может дать определение даже используя противоречивые формулировки. Можно лишь увеличивать количество актов выбора но не уменьшать их. Потому любые возможные формулировки, даже с применением 4 правил будут отличаться от формулировак второго математика.
Потом, в случае посимвольного совпадения формулировок (за исключением наличия лишнего акта выьора) первый математик не может констатировать равенство поскольку процедура сравнения для него недоступна. Второй математик может провести сравнение ему доступны обе формулировки, а первый – нет. Следовательно, формальное символьное описание уже не определяет математический объект.
Все формулировки, которые потенциально может сформулировать первый математик нужно считать равноценными (даже если некоторые из них противоречивы), поскольку у него нет никаких исходных предпосылок, по которым он мог бы предпочесть одно описание другому. Все они будут одинаково плохо представлять описание второго математика.
Интересно, что обосновать преимущества этих конструкций трудно или невозможно совсем применяя традиционные средства. Их сила проявляется в ситуациях, когда не только подсознание выполняет большую часть работы, но и объект обладает кучей ненаблюдаемых свойств. Полностью контролируемая математика опирающаяся только на осознаваемые факты тут бесполезна. Но на практике любой инженер может почувствовать на себе эффективность данных конструкций. Его подсознание включается в работу и заставляет работать эти принципы непонятно как, непонятно для сознания естественно.
Преимущества можно выразить, только рассматривая математические модели сознания, когда наблюдатель более разумный (с более сложной моделью сознания) рассматривает применение этих или других новых математических принципов другим, менее сложным (с менее сложной моделью сознания) наблюдателем.
Потому обсуждение этих принципов как формальных правил проблематична. Для приведенного случая можно только признать, что никакое расширение математики не позволит первому математику дать определение, совпадающее с определением первого математика.