...были на Арагорне штаны или нет?
Это совершенно неважно.
Марсель Пруст. Обретённое время (пер. Алла Николаевна Смирнова) писал(а):
...все те, кто не имеет художественного чутья, иными словами не умеет подчиняться внутренней реальности, бывают наделены способностью бесконечно долго рассуждать об искусстве. <...> Некоторые из них желали бы, чтобы роман был чем-то вроде синематографического дефиле. Это представление совершенно абсурдно. Нет ничего более чуждого нашему восприятию действительности, чем подобный синематографический взгляд.
Марсель Пруст. Обретённое время (пер. Алла Николаевна Смирнова)
Что же касается Арагорна, то он, по всей вероятности, носил бриджи, чулки и высокие сапоги. Чулки, наверное, были почти целиком закрыты сапогами, а бриджи чаще всего скрывал плащ. Можно осторожно предположить, что материалом для штанов Арагорна могла стать кожа (как у Бомбадила) – кожу сложнее износить.
К вопросу о штанах Арагорна -- 02.06.2020, 13:22 --Вскоре, в руки попал роман «Иосиф и его братья», сюжет известный, пролистал, но [не] решился читать, первая пресловутая страница вообще отбила желание его открывать.
Начальные страницы (нулевая часть про колодец времени), будто специально так технически-усложнённо написаны автором, что устанавливают некий входной порог. Роман прекрасен. Вот, небольшая цитата о красоте из самого начала книги "Юный Иосиф".
Цитата:
Признаться по чести, о красоте мы говорим без всякой охоты. Разве от этого слова и этого понятия не веет скукой? Разве красота — это не идея величественной бесцветности, не блажь педантов? Говорят, она основана на законах; закон обращается к разуму, а не к чувству, которое у разума не ходит на поводу. Отсюда и унылость совершенной красоты, при которой нечего прощать. А чувство непременно хочет что-то прощать, иначе оно, зевая, отворачивается. Чтобы восторгаться только совершенным, нужно любить все головное и образцовое, а это — унылый педантизм. Головному этому восторгу трудно приписать глубину. Закон назидателен, ему повинуются внешне, повиновения внутреннего добивается лишь волшебство. Красота — это магическое воздействие на чувства, всегда наполовину иллюзорное, очень ненадежное и зыбкое именно в своей действенности.
Это из главы "О красоте", самое начало книги "Юный Иосиф".