Всю жизнь думал, что слова смирение, смирный и т.п. — производные от слова мир. Усмирение — принуждение к миру, современно выражаясь.
Оказывается, нет.
Забавно:
Цитата:
Происходит от гл. смирить, из др.-русск. съмѣрити «умерить, смягчить, подавить», из мѣра «мера», далее из праслав. *měra, от кот. в числе прочего произошли: др.-русск., ст.-слав. мѣра (др.-греч. μέτρον), русск. мера, укр. мiра, мíрити, болг. мя́ра, сербохорв. мjе̏ра, словенск. mẹ́ra, чешск. míra, словацк. miera, польск. miara, в.-луж., н.-луж. měra. Русск. смирить, смирение и т. п. сближено с мир по народн. этимологии. (Использованы данные словаря М. Фасмера.)
Но в общем, логично: безударные гласные в современной орфографии часто совершенно не основаны на истории слова.
А вообще, конечно, каждый следующий язык осваивать легче, во всяком случае, если есть пересечения какие-то.
В этом плане, английский (как первый иностранный) даёт двойную пользу: он имеет много общей лексики и с романскими (особенно французским), и с германскими. И полон общеевропейских латинизмов, которых до русского добралось всё-таки меньше.
Сложность языка, имхо, определяется отнюдь не числом форм слов или времен.
Есть, грубо говоря, две "сложности": абсолютная и относительная. Относительная сложность сильно зависит от того, с какого языка мы стартуем. Например, русскому изучать голландский труднее, чем немцу. Но голландский для русского проще, чем суахили. Абсолютная - это, например, сложность освоения письменности без обозначения гласных (арабский, иврит), или иероглифической (китайский, японский). Человек, изучающий итальянский, может если не понять, то хотя бы прочитать вывеску с незнакомыми словами, и спросить про неё у окружающих. А с китайской вывеской так не получится. Ещё пример: систематическое спряжение глаголов в итальянском, десятки глаголов-исключений в английском, и сотни-тысячи сильных глаголов в немецком.
Ещё напомню пару банальностей, что есть разные "уровни" изучения языка, размытые, и достижение которых достигается с разным трудом; что взаимопонимание зависит от того, хотят ли говорящие, чтобы их поняли, и готовы ли слушающие прощать ошибки собеседника.