Кстати, я не вижу очевидности её самой по себе. Всё говорит о том, что древние люди скорее всего не могли различать большие числа, потому что не придумали способа их обозначения.
Это как раз подтверждает, что бесконечные множества совершенно неочевидны. Из древних наиболее последовательно, по-моему, это было у Архимеда в исчислении песчинок.
Если теорию множеств ограничить конечными множествами, это не избавит её от парадокса Рассела, если считать, что в остальном по любому свойству можно собрать множество. Количество брадобреев на Земле может считаться заведомо конечным, парадокс возникает не из-за этого, а из-за того, что мы считаем, что брадобрей, который бреет всех тех и только тех, кто не бреется сам, обязан существовать.
Там парадокс из-за неконструктивного построения множества "небреющихся сами". Вместо перечисления элементов множества, мы используем характеристический предикат. Для задания бесконечных множеств без него не обойтись, а конечные множества уже сами по себе должны быть перечислены до навешивания на них кванторов.