а прошедший на ракете промежуток времени с нашей точки зрения всё ещё будет недостаточно большим, чтобы имело смысл говорить о наличии сознания у космонавтов.
Ну это же не проблема космонавтов, а проблема тех, кто остался на Земле, т.е. это людям на Земле будет затруднительно обнаружить сознание у космонавтов.
И вот это реально удивляет, по-моему: и мы, и они живём и бодрствуем, но у нас сознание есть, а у них — нет.
То, что люди на Земле не смогут обнаружить сознание у космонавтов вовсе не значит, что сознания у космонавтов нет. Кроме того, не стоит находиться в плену жесткой дихотомической идеи, что верно только "сознание есть" или "сознания нет", потому что есть убедительные намеки, что такая бинарная схема не работает:
http://nature-wonder.livejournal.com/226768.htmlВообще же проблема, которую вы затронули в данной теме называется в нейронауках и нейрофилософии проблемой непрерывности сознания (continuity of consciousness problem) и давным-давно активно обсуждается. Про это целые книги пишут, например, Barry Dainton "Stream of Consciousness: Unity and Continuity in Conscious Experience". Причём проблема эта на самом деле представляет две отдельные проблемы - во-первых, насколько активно функционирует сознание как биологически непрерывный феномен на протяжении, к примеру, бодрствования организма; во-вторых, как сам субъект ощущает непрерывность своего сознания на психологическом уровне. Исследований, гипотез и научных статей здесь хватает более чем, нужно лишь начать их изучать. Вот недавно вышла интересная статья про связь теории идентичности (постоянство нашего Я), искусственное сознание и загрузку сознания:
http://link.springer.com/article/10.1007/s11023-014-9352-8Ведь сознание, в отличие от мозга, не является физическим объектом (так же, как компьютерная программа не является компьютером).
Сознание - это не физический объект, это вообще не объект, а процесс. Но этот процесс не реализуем без носителя, который является в свою очередь физическим объектом.
Мгновенное "взаимодействие" сознания с частями мозга — это, по сути, акт существования частей мозга в определённом качестве, а именно, в качестве составляющих сознания.
Извините, но сейчас вы переходите совсем на какой-то птичий язык, ибо части мозга приравниваете чуть ли не к частям сознания. Сознание, если вам так удобно, генерируется мозгом в целом, но вовсе не сводится к мозгу как это представлялось в примитивном редукционизме в 19 веке. Редукционизм, судя по всему, всё-таки может применяться к вопросу связи мозга и сознания, но в куда более сложном понимании, где сознание представляет собой с биологической точки зрения эмерджентный феномен.
Чтобы лучше понять, в чём тут соль, давайте представим, что человеку мгновенно удалили половину мозга. Как Вы полагаете, отразится ли на его сознании это изменение сразу
На этот вопрос давно есть ответ у нейрофизиологов, психофизиологов и нейропсихологов. Гугл, да светится имя его на экранах всех планшетов, смартфонов, ноутбуков и ПК, вам в помощь.
Кстати, существует целая наука, которая возникла на стыке нейронаук и физики - neurophysics.
-- 29.10.2016, 13:25 --На мой взгляд, нужно разделять понятия физического времени и субъективного времени, условно назову их так.
Это в принципе довольно верный подход. Хотя в нейронауках, нейрофилософии и психологии есть другая проблема, которая называется проблема "сейчас". Тут я нагло огромным куском процитирую Метцингера (так как всё равно никто ничего читать по ссылкам и рекомендованной литературе не будет, я это уже давно понял):
Томас Метцингер. Туннель Эго. Глава 2 писал(а):
Есть нечто, что я всегда считал восхитительным и глубоко загадочным в одно и то же время: научное описание физической вселенной не содержало бы информации относительно того, какое «сейчас» время. Действительно, такое описание было бы избавлено от того, что называют «индексными выражениями». В таком описании не было бы указателей или маленьких красных стрелочек, которые говорили бы вам: «Ты здесь!», или «Прямо сейчас!». В реальной жизни, это работа сознательного мозга: он служит своеобразным причалом и постоянно говорит организму, какое место здесь и какое время сейчас. Это опытное Сейчас представляет собой вторую большую проблему в современной теории сознания. Биологический и психологический туннель сознания не является туннелем лишь в том простом смысле, что он есть внутренняя модель действительности в вашем мозгу. Это ещё и туннель времени. Или, если быть более точным, туннель присутствия во времени. Здесь мы сталкиваемся с более тонкой формой внутренней перспективы, а именно — со внутренней перспективой во временном измерении, субъективно переживаемом.
Эмпирическое повествование будет затрагивать кратковременную память и оперативную память вместе с рекуррентными циклами нейронных сетей и со связыванием единичных событий в большие временные гештальты (которые, зачастую, просто называются психологическим моментом). То, что раздражает в «проблеме Сейчас», концептуально: очень трудно сказать, из чего именно состоит мозаика данной проблемы. Здесь, как философы, так и учёные, обыкновенно цитируют пассаж из четырнадцатой главы одиннадцатой книги Исповедей Св. Августина. В этом пассаже, Аврелий Августин пишет: «Что тогда есть время? Если никто не спрашивает меня, я знаю. Если я захочу объяснить это одному из тех аскетов, я не знаю.» Главная трудность «проблемы Сейчас» не в нейробиологии, но в том, как правильно эту проблему сформулировать. Я попробую: сознание есть внутренняя перспектива во времени. Оно заставляет мир присутствовать для вас, порождая новое пространство в вашем уме, а именно — пространство временной внутренности. Всё содержится в Сейчас. Что бы вы ни переживали, вы переживаете это, как происходящее в этот момент.
Вы можете сначала не согласиться: разве мои сознательные эпизодические воспоминания о моей последней прогулке по пляжу не относятся к чему-то из прошлого? Разве мои сознательные мысли и планы относительно поездки в горы на предстоящем уикенде не относятся к будущему? Да, это правда. Однако, они всегда встроены в сознательную модель себя в качестве припоминания морской звезды на пляже прямо сейчас, а также, в качестве планирования нового путешествия в горы, производящегося в данный момент. Важная функция сознательного переживания, как это сформулировал великий британский психолог Richard Gregory, состоит в «сигнализировании об опасном присутствующем». Одна из существенных функций сознания — помогать организму удерживать связь с сиюминутным настоящим, включая все те свойства себя и окружающей среды, которые могут меняться быстро и непредсказуемо. Эта идея относится к классическому концепту, представленному Bernard Baars из Neurosciences Institute в San Diego, который известен по своей книге "A Cognitive Theory of Consciousness", в которой он обрисовывает свою теорию глобального рабочего пространства в качестве модели сознания. Его эффективная метафора сознания как содержимого глобального рабочего пространства ума подразумевает, что в сознании представлены только критические аспекты. Сознательная информация — это именно та информация, которая должна стать доступной для каждой отдельно взятой из ваших познавательных способностей в одно и то же время. Вы нуждаетесь в сознательном представлении только тогда, когда вы не знаете, что именно случится далее и какие способности (внимание, мышление, память, контроль движений) вам понадобятся для того, чтобы должным образом среагировать на вызов, подстерегающий вас за углом. Эта критическая информация должна оставаться активной для того, чтобы различные модули мозговых механизмов смогли одновременно получить к ней доступ.
Идея — в том, что эта одновременность и является причиной того, почему нам необходимо сознательное Сейчас. Ради наибольшей эффективности, наш мозг научился симулировать временную внутреннюю перспективу. Ради создания общей платформы, которая есть, по сути, письменная доска, на которой могут быть записаны послания к нашим различным специализированным участкам мозга, нам требуется общая система отсчёта, эта система отсчёта является временной. Строго говоря, никакого Сейчас не существует во внешнем мире. Организация внутренней модели мира вокруг этого Сейчас, создание общей временной системы отсчёта для всех механизмов мозга, так, чтобы они имели доступ к одной и той же информации в одно и то же время, просто доказало свою адаптивную ценность. Определенная точка во времени должна быть представлена как привилегированная для того, чтобы быть отмеченной свойством реальности. Прошлое — это время-вне, равно как и будущее. Но есть ещё и время-внутри, это время, Сейчас, данный момент, который вы прямо сейчас проживаете. Все ваши сознательные мысли и чувства содержатся в этом проживаемом моменте.
Как нам найти эту особую форму внутренней перспективы в биологическом мозге? Конечно, сознательное переживание времени имеет другие элементы. Мы переживаем одновременность. Мы переживаем преемственность нот в музыкальном фрагменте, а также двух мыслей, проплывающих в нашем уме, одна за другой. Мы испытываем продолжительность: музыкальный звук или эмоция могут оставаться постоянными на протяжении времени. Из всего этого возникает то, что нейробиолог Ernst Poppel, один из исследователей-пионеров в этой области и его коллега Eva Ruhnau, директор University of Munuch's Human Science Center, описывают, как временной гештальт: музыкальные ноты могут образовывать мотив, то есть, связный паттерн звуков, образовывающих целое, которое вы распознаёте, как таковое, от момента к моменту. Похожим образом, индивидуальные мысли могут образовывать более сложные сознательные переживания, которые могут быть описаны, как развёртывающиеся паттерны аргументирования. Кстати, существует верхний предел того, что вы можете сознательно переживать, как то, что происходит в один момент: практически невозможно переживать музыкальный мотив, ритмический участок поэтического произведения или сложную мысль, которые длится дольше трёх секунд, в качестве единого временного гештальта. Когда я изучал философию во Франкфурте, профессора редко импровизировали на своих лекциях; обычно, они читали из рукописи на протяжении девяноста минут, осыпая своих студентов чередой из чрезвычайно длинных и запутанных предложений. Я подозревал, что эти лекции вовсе не были нацелены на успешную коммуникацию (несмотря на то, что, зачастую, они ей и посвящались), но они представляли собой разновидность интеллектуального мачизма - «Я собираюсь продемонстрировать тебе ущербность твоего интеллекта произнесением фантастически сложных и, по-видимому, бесконечных предложений. Они вызовут коллапс буфера твоей кратковременной памяти, так как ты не сможешь связать их в единый временной гештальт. Ты ничего не поймёшь и должен будешь признать, что твой туннель меньше моего!». Я предполагаю, что многие из моих читателей сами были свидетелями подобного поведения. Это психологическая стратегия, которую мы унаследовали от наших предков приматов, чуть более тонкая форма хвастовства, которое проникло в академические круги. Этот новый вид мачизма возможен из-за ограниченной ёмкости движущегося окна Сейчас. Глядя через это окно, мы видим оформленные объекты и многозначительные цепочки событий. В основе всех этих переживаний продолжительности, преемственности и образования временных целостностей лежит жёсткая подкладка присутствия. Для того, чтобы понять, что значит видимость мира, нам остро нужна теория того, как человеческий мозг производит это временное чувство присутствия.
Присутствие является необходимым условием сознательного переживания. Если бы ваш мозг мог решить Проблему Единого Мира, но не Проблему Сейчас, тогда мир не был бы явлен вам. В более глубоком смысле, видимость есть всего-лишь присутствие, а субъективное ощущение временной моментальности есть определение внутреннего пространства времени. Возможно ли трансцендировать эту субьективную Сейчасность ради того, чтобы избежать туннеля присутствия? Вообразите, что вы растворились в грёзах. Полностью. Ваш сознательный ум больше не «сигналит об опасном присутствующем». Животные в истории нашей планеты, которые злоупотребляли этим, не имели шанса стать нашими предками; их съели другие, менее задумчивые животные. Но что в действительности происходит в момент, когда вы полностью теряете контакт с вашим настоящим окружением, скажем, во время грёз? Вы внезапно оказываетесь где-то ещё. Другое проживаемое Сейчас возникает в вашем уме. Сейчасность является сущностной чертой сознания. И, конечно же, это иллюзия. Как говорит нам современная нейробиология, мы никогда не находимся в соприкосновении с настоящим, так как нейронная обработка информации сама по себе занимает время. Сигналам необходимо время для того, чтобы пройти путь от ваших органов чувств, по множественным нейронным путям, пронизывающим ваше тело, в ваш мозг. Требуется время, чтобы эти сигналы были обработаны и превращены в объекты, сцены и сложные ситуации. Строго говоря, то, что вы переживаете в качестве настоящего, является уже прошлым. Здесь становится ясно, почему философы говорят о «феноменальном» сознании или «феноменальном» переживании. Феномен есть видимость. Феноменальное Сейчас это видимость Сейчас. Природа оптимизировала наше переживание времени за последнюю пару миллионов лет так, что мы теперь переживаем нечто, как происходящее сейчас, потому, что такое приспособление функционально адекватно в организации нашего поведенческого пространства. Однако, с более строгой философской точки зрения, временная внутренняя перспектива сознательного Сейчас является иллюзией. Непосредственного соприкосновения с действительностью нет.
Этот пункт даёт нам второе фундаментальное озарение относительно туннельной природы сознания: чувство присутствия во времени является внутренним феноменом, порождённым человеческим мозгом. Не только никаких цветов нет снаружи, но и никакого настоящего момента. Вселенная не знает того, что William James назвал «единственным правдоподобным настоящим», равно как не знает ни протяженного, ни «смазанного» настоящего момента. Мозг здесь является исключением: для определенных физических организмов, вроде нас с вами, репрезентирование пути сквозь действительность так, как если бы существовало некое протяженное настоящее, а именно, цепь индивидуальных моментов, сквозь которые мы проживаем наши жизни, доказало свою жизнеспособность. Однако, тут как раз и нужно помнить, что полное физическое описание вселенной не содержало бы слова «сейчас»; не было бы в таком описании маленькой красной стрелочки, указывающей нам: «Вот твоё место во временном порядке.». Туннель Эго есть лишь противоположный «Божьему взгляду» взгляд на мир. Он имеет Сейчас, Здесь и Меня, находящегося сейчас здесь. Проживаемое Сейчас имеет восхитительное двойное качество. С эпистемологической точки зрения, это иллюзия (то, что присутствует, есть видимость). Несмотря на это, мы видим, что движущееся окно сознательного Сейчас даёт функциональное преимущество таким созданиям, как мы: оно успешно связывает восприятие, познание и сознательную волю таким образом, чтобы просто выбирались правильные параметры взаимодействия с физическим миром в окружающих средах, подобных тем, в которых наши предки боролись за выживание. В этом смысле, это есть форма знания: функционального, неконцептуального знания о том, что получится сделать с телом этого типа, с глазами этого типа, с этими ушами и конечностями. То, что мы переживаем, как настоящий момент, воплощает имплицитное знание о том, как мы можем гибко и адаптивно интегрировать наши чувственные восприятия с нашим двигательным поведением. Однако, этот тип знания применим лишь к типу среды, которую мы обнаруживаем на поверхности нашей планеты. Другие сознательные существа, в других частях Вселенной, могли развить совершенно иные формы переживания времени. Они могут быть заморожены в вечном Сейчас или иметь фантастически высокое разрешение, живя лишь несколько наших земных минут и переживая более интенсивно личные моменты, чем миллион человеческих существ испытывает за время всей своей жизни. Они могли бы быть мастерами скуки, субъектами экстремально медленного течения времени. Хороший (и более трудный) вопрос — как много различных вариаций может быть для условия субъективного переживания времени. Если мой аргумент достоин внимания, сознательные умы могут быть расположены лишь в единственном, реальном Сейчас в одно и то же время, потому, что оно является одним из существенных черт сознания. Возможно ли логически жить в двух и более абсолютно эквивалентных Сейчас в одно и то же время, имея субъективную перспективу, происходящую из множественных точек временного порядка? Я так не думаю, потому, что тогда не было бы одного единственного, настоящего «Себя», кто имел бы переживания. Более того, трудно вообразить ситуацию, в которой переживание множества проживаемых настоящих было бы адаптивным. Так, хотя и не существует такой вещи, как протяженное настоящее, ни со строго философской точки зрения, ни с точки зрения физики, тем не менее, за тем способом, которым сознательные существа, вроде нас с вами, репрезентируют время в своём мозгу, должны стоять глубокие биологические истины.
Даже если мы будем придерживаться радикально материалистического взгляда на разум и сознание, нам придётся признать, что есть некое сложное физическое свойство, которое (насколько нам это известно) существует лишь в биологических нервных системах на этой планете. Это новое свойство является виртуальным окном присутствия и реализовывается в мозгу позвоночных и, отчасти, высших млекопитающих. Это переживаемое Сейчас. Физический ход времени существовал до того, как возникло это свойство, но затем было добавлено нечто новое — репрезентация времени, включающая иллюзорное, размазанное настоящее плюс тот факт, что существа, опирающееся на это новое свойство своих мозгов, не могли распознать его в качестве репрезентации. Миллиарды сознательных, время-репрезентирующих нервных систем породили миллиарды индивидуальных перспектив. В этом пункте, мы также касаемся более глубокого и более общего принципа, пронизывающего современные исследования сознания. Чем больше аспектов субъективного переживания мы можем объяснить в манере радикального материализма, тем больше будет изменяться наше видение того, что представляет собой самоорганизующая физическая вселенная. Достаточно очевидно, без метафор и каких-то загадок, что физическая вселенная, сама по себе, располагает громадным потенциалом для возникновения субъективности. Ущербные версии объективизма ложны; действительность намного богаче, чем мы думали.
P.S. Подправил пару моментов в тексте перевода Метцингера, так как "оригинальный" перевод столь кошмарен местами, что вызывает легкие суицидальные мысли.