По поводу фатализма и пассивности. Протестанты, особенно кальвинисты, верили и верят в предопределенность судьбы, но людей более деятельных найти трудно. Кромвель был фаталистом до мозга костей, но в пассивности его обвинить невозможно. И тут никакого противоречия нет. Вспомнить можно и марксистов, которые являются "историческими фаталистами", и это не делает их пассивными. Когда искренне веришь, что ты орудие судьбы/Бога/истории, что ты "спасёшься" (в смысле личного спасения или в смысле "история меня оправдает"), это добавляет решимости и уверенности идти по дороге, которой ты, как и любой человек, не знаешь.
В Энциклопедическом словаре Гранат, есть замечательная статья Алексея Дживелегова "Кромвель Оливер". Вот кусок из неё:
Отношение к личности Кромвеля долгое время определялось той характеристикой, которую дал ему в своей «Истории гражданской войны» Кларендон; со времен Маколея и Карлейля наука стала относиться к нему беспристрастно; Гардинер и Морлей выяснили характер его в основных линиях. Гардинер называет его типичным англичанином, что неверно вообще, но верно для XVII века. В нем были все и хорошие и дурные стороны английского джентльмена XVII века, выросшего в атмосфере политической реакции и чаяний религиозной свободы. Чрезвычайно религиозный, сжившийся с Библией, с ее духом и ее языком, проникнутый моральными принципами пуританизма, Кромвель обладал всеми добродетелями частного человека: был правдив, честен, чрезвычайно привязан к жене и детям. В семейной обстановке разглаживались морщины, которыми избороздили его высокий лоб политические тревоги, волнения всякого рода, сознание тяжелой ответственности перед страной. Кромвель был честолюбив, стремился к власти и дорожил ею. Под конец у него стала даже складываться типичная психология государя: явилось недоверие к окружающим, страх перед заговорами, доходивший до мании преследования, порождавший вспышки несвойственной ему вообще жестокости. Ветхозаветный фатализм Кромвеля склонен был привносить и в свою политическую деятельность. «Никогда, говорил он, человек не возносится так высоко, как тогда, когда не знает, куда он идет». Быть может, из-за этого свойства Кромвеля называли оппортунистом. Это справедливо лишь в том смысле, что Кромвель не имел перед глазами определенной доктрины, которая вела бы его от начала до конца. Он никогда не руководил событиями, пока в том или другом течении не наступал решительный перелом; только тогда выступал он, схватывал бразды твердой рукой, как узду своего боевого коня, и уже не знал никаких колебаний ни в чем. В самый критический момент революции, после второй гражданской войны, он долго не мог выяснить своего отношения к судьбе короля. Но когда он склонился к мысли о необходимости казни, он сделался самым страстным и непримиримым ее сторонником. Эшафот Карла I сооружен Кромвелем больше, чем кем-нибудь другим. Как всякий человек, не выходящий никогда из круга религиозных понятий и настроений, Кромвель не чужд ни фанатизма, ни лицемерия. То и другое у него служило политическим целям. Фанатизм сообщал его действиям печать страшной последовательности, а лицемерие помогало вести хорошо дипломатическую линию: недаром Кромвель был способен помериться с таким превосходным дипломатом, как Мазарини.
В психологии фатализма не всё так примитивно и просто. Уже из этого отрывка видно, как противоречиво описывают Кромвеля: он и фанатик, и оппортунист без определенной доктрины, правдив и лицемерен. Не всё так просто. Фаталисты, вероятно, гораздо более деятельны и ответственны, чем прочие. Только это иная ответственность --- быть на высоте своего предназначения.
-- 06.12.2020, 13:30 --(Оффтоп)
Тема столько ассоциаций подняла! Я вспомнил о Петре Успенском, о человеке кристальной честности. И при этом он был мистиком. Он открыл миру Гурджиева, точнее Успенский его, фактически, создал своей верой, честностью и умом. А Гурджиев был... (Ну, опущу характеристики.) У Успенского есть повесть "Иван Осокин". Она, как мне кажется, ужасна в художественном плане, но связана с этой темой. А познакомил Успенского и Гурджиева, по-моему, кузен Гурджиева, скульптор Меркуров, который был лично знаком с Лениным (фаталист, фанатик и оппортунист). Меркуров является автором выдающейся скульптурной композиции, посвященной Ленину, --- "Смерть Вождя".
Я имею ввиду само понятие, а не его природа
