Последний раз редактировалось statistonline 02.03.2019, 08:33, всего редактировалось 3 раз(а).
Частушки. Из практики споров хозяйствующих субъектов.
То не сказка, то не быль, то мне сказывал бобыль, кой помре о прошлом лете, с медведём сплясав кадриль. А ему — его жена, под хмельком бысть от вина. В общем, делаю я вывод, что история верна. На деревне Кизяки славно жили мужики. Баб гоняли, горло драли, мастерили батоги. Лучше ихних батогов не сыскать на дураков. Раз отвесишь имя по лбу — почитай, лишил мозгов. Весть об энтих батогах докатилась на юга, до какого-то там шейха, не ужатого в деньгах. Он кричит: - Раз в Кизяках недостаток есть в деньгах, а у нас в арапском мире — в прогрессивных батогах, то считайте, что готов я купить тех батогов хоть мильон, хоть два мильона супротив моих врагов! Залезает в сундуки, достает свои деньги, снаряжает караван и — ну вперед, на Кизяки. То ли месяц, то ли два в Кизяки шел караван, но дошел, хвала Исусу, аккурат под Покрова. За деревней у реки развернулися торги. Караванщик щупал девок, шейх — все больше батоги. Разложил товар рядком, чмокал, цокал языком, примерялся для удару кажным третьим батогом. От кизякских дед Мирон вышел к шейху на поклон. Он и счет по пальцам знает, и в дискутиях силен. Говорит он шейху так: - Кабы не был я дурак, я б отдал сие изделье по вязанке на пятак. Ну, а коль мне, дураку, так уж вышло на веку, отдаю я две вязанки на обмен по пятаку. Шейх натужно покряхтел, в кошелек свой поглядел, обнял ласково Мирона и ответно завертел: - Мне покупка невтерпеж, но в торгах и я хорош. Стало быть, беру вязанку на надежный медный грош! - По рукам! - сказал Мирон. - Нам по грошу — не в урон. Мы за честную торговлю к удовольствию сторон. Вдруг от леса за рекой набежал густой толпой люд с соседней деревеньки, называемой Рябой. Повалили на торги, тащат волоком мешки, кизяковских оттесняют, отгребают батоги. Шейху в пояс поклонясь, начинают свой рассказ: - Здраве буде, зарубежный царь, король аль просто князь! Ты от дальних берегов прибыл ради батогов, в заблуждения попавши относительно того. Ведь от энтих батогов, окромя лишь тумаков, никакого поврежденья нету на твоих врагов. - Эва, разойдись, народ! - взяв мешок, идет вперед предводитель у рябынских, брат Мирона дед Федот. - На-ка, барин, погляди! В разумение войди, каковой товар имаем. Ты поди такой найди. Оцени-ка, коль не пьян, — не оружье, а брильянт! Это ж дрын ручной работы, улучшонный вариянт. Погляди, какая хвать. Вострие, чтоб с мясом рвать. Хочь вражин дырявить в пузо, хочь об спину почесать. А надломишь коль едва, не кручинься, голова. Дрын — он длиннай, не батог, чай. Был он дрын, а станет два. Заплескал руками шейх: - За такое ни грошей, ни алтынного не жалко! Дело стоит барышей. Тут Мирон впадает в дрожь — уплывает честный грош! Он к Федоту подбегает: - Врешь, Федотка, не возьмешь! Кровью налиты белки. Рвет Федота за грудки. - Ты куды, гузно собачье, лезешь на мои торги?! - Но-ка, но-ка, жопий глаз! Ты мне, Монька, не указ. То и лезу, аще убо канкаренция у нас. Возопил к своим Мирон: - Эй, ребяты, вона он, тать на наши медны гроши, нам чинящий злой урон! Кизяковцы батоги похватали в две руки, побежали на рябынских, чисто княжии полки. Но рябынский люд верток, не дается под батог. Дрынья вмиг распеленали, кинулись на диалог. Что тут, мама, началось! Что тут, тятя, понеслось! Все, что с мордою — кричало, все, что бегало — дралось. Бедный шейх, закрыв глаза, под верблюдов отползал, клял арапского шайтана, что с неверными связал. Вдруг в один какой-то миг раздался рябынских крик: - Запущайте петуха им! Пусть гуляет, озорник! И на крайний на домок прыгнул резвый огонек, поскакал по сенным крышам. Скачет, милай, скок-поскок! И без малого в полчас вся деревня занялась. Враз доперло до рябынских: нонче мы, а после — нас! Кинулись к избам своим, ну да поздно: тянет дым от Рябой и по-над лесом. То-то ночка озорным!.. Солнце всходит набекрень, зачинает новый день. Новостей с утра немного: нету пары деревень, нет полсотни дураков, есть полсотни свежих вдов — волчьим воем отпевают наканунешних врагов. Враг лежит, объят врагом, втоптан вражьим сапогом, грудь врагу проткнувший дрыном, в хруст разделан батогом. Да за тридцать три версты пойман из-за смуглоты был мужик, бит батогами и отправлен в монастырь. Может, мне бобыль и врал, а быть может, вправду знал. Но морали тута нету. Просто к слову рассказал.
|