Правильно, но это и означает, что вместо эквивалентности, можно говорить о разбиении.
Ну можно, я что, отрицаю?
А если не отрицаете, то давайте посмотрим, что нам дает рассмотрение совокупности всех разбиений (эквивалентностей) на некотором непустом множестве

. На этой совокупности можно ввести строгое частичное упорядочение. Назовем разбиение

предшествующим разбиению

, если каждый член (множество) разбиения

содержится в некотором члене из разбиения

и существует такой член разбиения

который не содержится ни в одном члене разбиения

Тогда каждая максимальная цепь имеет в этом строгом частичном упорядочении минимальный и максимальный элементы. Минимальным элементом совокупности разбиений будет разбиение, содержащее единственный член: само множество

В этом случае каждые два элемента множества

эквивалентны друг другу (надеюсь очевидно, каждые два элемента множества

не равны друг другу). Теперь рассмотрим любое разбиение у которого есть член, содержащий больше чем один элемент. Такое разбиение (эквивалентность) не может даже отдаленно претендовать на звание равенства (очевидно). Осталось ещё одно разбиение – максимальный элемент – разбиение, каждый член, которого содержит только один элемент. И только это разбиение напоминает равенство. Но что чему равно? Различные имена в этой номенклатуре нам не нужны (я не говорю, что их нет). Нам и равенство в этом разговоре не нужно (тех, кто захочет сказать, что я попытался отменить равенство, прошу обратить внимание на словосочетание «в этом разговоре»). Еще одно последствие такого подхода – исчезновение парадокса брадобрея: нет разбиения – нет и эквивалентности. (Опять предупреждение: речь не идет об исчезновении парадокса. Речь идет только о невозможности построения разбиения. И, конечно, для некоторых разбиений бесконечного множества нужна вся
Теперь вернемся к примеру Френкеля:
Он рассмотрел в книге "Set Theory and Logic" множество

и множество

всех степеней алгебраических уравнений разрешимых в радикалах. Очевидно, что

. Но также справедлива фраза "в восемнадцатом веке было неизвестно, что множество

равно множеству

". А заменив в этой фразе букву
D на букву
F, получаем абсурд (absurdity).
В восемнадцатом веке было известно, что множества

и

непусты (было известно, что квадратное уравнение разрешимо в радикалах). А теперь сконструируем пример аналогичный примеру Френкеля, но с пустым множеством: рассмотрим пустое множество

и уравнение

про которое в восемнадцатом веке было неизвестно множество его решений

пусто или нет. А сегодня мы знаем, что множество

решений уравнения

пусто. А теперь дословно (но без кавычек) повторим фразу Френкеля: Очевидно, что

. Но также справедлива фраза "в восемнадцатом веке было неизвестно, что множество

равно множеству

". А заменив в этой фразе букву
D на букву
F, получаем абсурд (absurdity). Сколько у нас теперь пустых множеств? Страшно сказать: ДВА. Но, «ТЕОРЕМА 1. Существует в точности одно пустое множество.» Α. Α. ФРЕНКЕЛЬ И. БАР-ХИЛЛЕЛ «ОСНОВАНИЯ ТЕОРИИ МНОЖЕСТВ» страница 60. В доказательстве единственности всего одна фраза: «... его единственность следует из аксиомы объемности», а в аксиоме объемности «... равные множества...» т. е. их (множеств) по крайней мере два. Круг замкнулся. Продолжение следует.