Что именно здесь было недоступно для понимания графа Л. Н. Толстого и его современников?
Пониманию недоступно то, почему воля одних подавляет волю других и как эти самые воли связаны с историческими процессами. Про то, что именно тогда как раз обсуждалась философия воли (хотя бы Шопенгауэра вспомним), надеюсь, что напоминать не надо.
Слова про массы вычёркиваем. То, что Наполеон был один, а капралов много, в эпоху Л. Н. Толстого человечество уже в состоянии было уразуметь?
Я лично никуда слова про массы вычеркивать не собираюсь, это лишь напоминание, что социология к 1860ым годам едва возникла. И да, Наполеон был один, а ещё других политиков было много. Войну, знаете ли, ни один Наполеон двигал.
Что здесь было недоступно для понимания человеку середины XIX века?
Детерминация исторического процесса. Видите ли, люди начали в принципе задумываться о степени детерминированности истории буквально тремя десятилетиями до момента написания произведения, когда этот вопрос только спустился от 3,5 человек, которые тогда занимались философией истории к прочим образованным слоям населения.
Почему такой вопрос не мог быть задан современником Л. Н. Толстого?
По той же причине: вопрос о роли личности в истории более-менее вообще сформулирован только в 1820ые годы Гегелем. Ко второй половине 1840-1860ым годам только шло активное обсуждение его. Это всё равно, что спрашивать, почему в 1860ые годы нельзя было задать вопросы про клонально-селективную теорию иммунитета - в 1860ые годы её не существовала. Вот и философия истории к тому времени только ещё формировалась.