Последний раз редактировалось ihq.pl 04.06.2019, 19:35, всего редактировалось 1 раз.
Попал в руки роман писателя-журналиста Хельге Тиммерберга из Кёльна. Называется "Вокруг света за 80 дней". Автор проехал по маршруту Филеаса Фогга (с небольшими отклонениями), роман - путевые заметки этого путешествия. Чтобы уложиться в 80 дней, обычному человеку в наше время надо быть не менее креативным, чем Фоггу Жуля Верна. Если следовать стандартной схеме, можно прийти к финишу слишком рано. С другой стороны, можно остаться без копейки денег еще задолго до финиша. Но дело даже не в этом. Этот роман разделил моих знакомых на две партии. Одним автор чужд и непонятен. Другие, наоборот, считают его честным и настоящим. Хотя, это тоже не главное. Главное, что я перевёл целую главу из романа (очень близко к тексту, почти подстрочник) и спешу поделиться  Мюнхен - Венеция
Ганнибал преодолел Альпы, кимбры и тевтоны преодолели Альпы, и я тоже преодолел Альпы, но в отличии от перечисленных вначале, я преодолел Альпы уже много раз. Чтобы не испортить впечатление, на вокзале в Мюнхене покупаю в дорогу три романа. Первый про любовь между врачом и официанткой, которую нельзя назвать особенно радостной; всё становится относительно неплохо лишь после того, как они заводят собаку. С этой доброй вестью я въезжаю в Больцано. После Больцано собака заболевает, после Вероны умирает, а на предпоследней станции перед Венецией умирают все.
Как всегда во время остановки я и здесь пользуюсь паузой, чтобы выкурить сигарету. Около половины пассажиров поезда делают то же самое. При этом никто не теряет из виду проводника, который тоже стоит на перроне и курит. Ему больше не нужен свисток. Как только он бросает сигарету, все дружно садятся в поезд. Первая путевая заметка: итальянские поезда останавливаются ровно на одну сигарету.
Утвердительно о Венеции сказать можно лишь следующее: так много пишут о том, что гадящие повсюду голуби с площади Святого Марка стали настоящей проблемой, и что кормить их не следует. Почему не пишут того же о туристах? Зал ожидания вокзала Санта Лючия переполнен так, что с трудом можно протиснуться к выходу, а снаружи на Гранд-канале не видно ничего, кроме тысяч туристов. И на всех маски. Маски на пол лица, на всё лицо, стилизованные маски, и из-за того, что на многих надеты маски с острыми носами и длинные черные накидки, толпа туристов на мосту слева напоминает шествие демонов с физиономиями птиц. Я случайно угодил на карнавал. Как это глупо. Правильный тайминг - пол квартплаты. Если подумать, эта пошлая присказка не лишена смысла. Одни говорят, что самый правильный тайминг делает Случайность. Другие говорят, что правильный тайминг - это тщательный расчет, план, продуманный до мелочей, бронь, сделанная заранее, и несгибаемая воля. Я принадлежу к первым.
Соотношение составляющих смеси гостей и хозяев в Венеции, и без того необычное (3:1), во время карнавала меняется еще раз тотально, так, что говорить о смеси уже не приходится. Хозяев нет. Еще до начала карнавала они бегут к родственникам на материк, или на карибы, они бегут также в Марокко и Тунис, и в принципе им всё равно, куда бежать. Лишь бы из Венеции. Двести тысяч туристов в день. Все мужчины хотят быть Казановой, а женщины- хорошенькой придворной дамой. Местные жители уже просто не в силах выносить всё это. Поэтому карнавал в Венеции проходит без венецианцов. За каждой второй маской японец. За каждой первой американец. Те редкие венецианцы, которые остаются, потому что они продавцы масок, официанты и служащие отелей, берут за это дорого. 6,80 Евро за двадцать минут интернета, 12 евро за капучино на площади св. Марка, 18,90 за яичницу с картошкой фри на окраине города, а сколько стоит последняя комната в отеле «Марко Поло», это я даже не хочу спрашивать. Но надо.
На мужчине за стойкой регистрации мундир с золотыми аксельбантами, очки в золотой оправе и улыбка. На самом деле, наглая. Я еще только думаю, спросить или не спросить, а в этой улыбке уже читается текст приблизительно такого содержания: "послушай, ты, тевтонец ненормальный, еще в 101-м году до рождества Христова мы разбили вас и кимбров в долине По, мы также разбили готтов, вандалов, лангобардов и херусков, в конечном счете мы разбивали всё, что являлось из-за Альп, вплоть до Теодориха Великого, а начиная с Карла Великого мы опустошаем ваши кошельки."
- Комната стоит 330 Евро без завтрака, - говорит он вслух.
Номер отеля можно обставить либо с любовью либо с ненавистью. Номера, обставленные с любовью, не всегда безупречны, потому что не все любящие обладают вкусом. И не у всех ненавидящих вкуса нет. Комната КГБ в Мюнхене, в которой я заночевал вчера, - это пример ненависти со вкусом. Тогда ненависть без вкуса должна выглядеть так, как комната 107 в "Марко Поло". Здесь всё не так. Длинное, высокое и очень, очень узкое помещение; на самом деле, похожее на половинку, нет, let’s face it, на треть некогда большой нормальной комнаты, которую как попало разделили стенами на три части, чтобы брать втройне за аренду. Я знаю, что обставить такой бурдюк непросто даже при всём желании. Здесь мог бы подойти минимализм, немного мебели из красивого дерева, что-нибудь, что напоминало бы монашескую келью. Вместо этого они набили её хламом, который, судя по всему, деть было больше некуда. Рухлядь, зато king-size. Не обставлено, а заставлено.
Фен Шуй не пустой трёп: такая комната несет дурную застойную энергию. И от неё никуда не деться, даже если посмотреть в окно. Потому что в полуметре за окном виднеется стена следующего дома. Барахло, стены и ни одной прямой линии, внушающей вечность, ни одной плавной кривой, оказывающей гармонизирующее воздействие, ни одного создающего глубину круга. С момента входа в эту комнату начинается война. Я ставлю в сторону свой рюкзак и сажусь на кровать. Есть комнаты, которые можно развернуть в медитации. Эту нет. Есть комнаты, про которые можно забыть, читая. Эту нет. Здесь поможет только одно: пить, пить, пить. Без разницы что. Столько, чтобы прийти, упасть на кровать и тут же заснуть, но так, чтобы при этом не стало плохо. Хороший план.
Далеко идти не пришлось. Прямо рядом с отелем оказался милый маленький бар с парой столиков, выставленных для курящих посетителей на улочке снаружи. Внутри “No smoking area”. Чтобы не свалиться слишком рано, начинаю с шорле с белым вином, так как, если я свалюсь рано, то проснусь тоже рано, а перспектива, открыть вдруг глаза, скажем, около трех или четырех утра в этой, похожей на преисподнюю, непропорциональной венецианской китч-камере и потом не сомкнуть их до самого рассвета, не радует. То, чем я занят, - дисциплинированная, сконцентрированная, математическая пьянка. Итак, для разбега три бокала вина с водой, потом два-три часа вино без воды, и напоследок, так сказать, для приведения приговора в действие, одну или, если надо, две кайпириньи. Так и делаю. По улочке, где стоит мой столик, плечом к плечу пачками прохаживаются ночные маски. Одни и те же, всегда Казанова. И почему, собственно, все здесь хотят быть величайшим любовником всех времен и народов? Почему не достаточно быть пиратом, шейхом или звонарём из Нотр-Дама? Почему всем непременно надо оказаться в роли человека, который несколько раз удовлетворил больше тысячи женщин? Что в этом такого замечательного?
Через некоторое время, когда я уже прилично пьян, мимо проходят двое, которые, как и я, не участвуют в казановизме. Красный чертёнок с рожками и чертовской фигурой ведёт вдоль канала монаха в робе отшельника. Поравнявшись с моим столиком, они останавливаются и смотрят на меня. Могу себе представить, что они видят.
- Что с тобой? - спрашивает мужчина.
- Ложный тайминг, - отвечаю я.
- Как такое могло случиться?
- Доверился случаю.
- Случай - это хорошо, доверие плохо, - говорит монах и, в то время как его спутница в красных лосинах из латекса отправляется на своих красных ботильонах в бар, чтобы заказать три водки, подсаживается ко мне за столик.
- Слову "доверие" придается чересчур позитивное значение, - продолжает он,- доверие- всего лишь красивая отговорка неосведомленности. Причем, неосведомленности по халатности. Доверие опасно. В моей профессии доверие считается служебным преступлением.
- Ты полицейский?
- Нет, летчик.
- А она, стюардесса?
- Точно, и она никогда не стала бы летать со мной, если бы я не проверял каждую функцию в самолете. Каждую. И не один раз, а два. Знаешь, как это называется?
На слове "один" монах поднял вверх указательный палец своей правой руки, на слове "два" поднял также средний палец.
- Piece, - пробормотал я.
- Нет, - сказал монах, - у нас это не Piece и не Victory. У нас это double check.
Он прав. Победа и мир не являются детищем случайности. Сделай я double check, я бы не только увидел комнату в отеле ПЕРЕД тем, как заплатить за неё, но был бы также осведомлен о карнавале еще ДО прибытия в Венецию, а не ПОСЛЕ того, как сошел с поезда. В конце концов, рядом есть другие симпатичные города, Римини, например.
- А что мы будем делать сейчас? - спрашивает стюардесса в спортивном костюме. Она тем временем устроилась между нами. Её чертовское декольте гипнотизирует меня. Мне снится? Я выдумываю? Я сейчас увижу белых мышек? Или это на самом деле не силикон? Монах ухмыляется.
- Как насчет double check?
Ночь постепенно становится привлекательной. Карнавальный поток редеет, образуются бреши, их становится больше. В брешах Венеция. Улочка, маленький канал. Справа улочка упирается в площадку и затем переходит в лестницу. Слева, петляя, уходит в неопределенность. Перед домом напротив покачивается лодка, причаленная рядом с зеленой дверью. Законченная композиция из плюща, стекла и старого камня, мечтательные окна, растянутые балконы. Атом Венеции, сценическая декорация. Что за пьеса ставится здесь? Именно в этом и состоит проблема. Есть такая красота, которой можно наслаждаться в одиночку, красота музыки или красота заката. К Венеции это не относится. Венеция задумана для двоих. Каким то непостижимым для меня образом при строительстве этого города богатство, вкус и страстное желание, привнесли что-то такое, что делает любящих счастливыми, а одиноких путешественников - несчастными. Одиночки здесь превращаются в тени, которые, как приведения, потеряно стоят на лагунах и сожалеют о своем времени.
|
