На самом деле всё не совсем так. Извините за большую цитату одного неглупого русского (ссылка дана на первой странице темы, но не все читали):
(Оффтоп)
Цитата:
Наука представляет собой не россыпь отдельных «фактов» и «теорий» и даже не аккуратные «прогрессивные последовательности» теорий по Лакатосу, но туго переплетённую ткань, в которой почти всё так или иначе увязано почти со всем. Типичная проблема философской методологии науки - это вопрос, сколько нужно свидетельств «за», чтобы считать теорию (парадигму, проблемный сдвиг) заслуживающей принятия или сколько противоречащих фактов, чтобы считать её опровергнутой. Обычный ответ - сколько бы ни было, всё недостаточно. Но реальная наука устроена совсем не так. Во-первых, как мы видели, независимые доказательства не «складываются», а «перемножаются». Во-вторых, в силу всеобщей взаимосвязанности утверждение или отрицание научной теории похоже не столько на сбор грибов, сколько на решение кроссворда.
Представьте себе, что вы отгадываете очень большой, потенциально бесконечный кроссворд. Слова в этом кроссворде не написаны аккуратно на плоском листе, а изгибаются в пространстве и могут пересекаться с другими, отстоящими очень далеко. Два слова, которые вы пытаетесь отгадать в разных местах кроссворда, могут неожиданно оказаться пересекающимися друг с другом. В уже, казалось бы, до конца разгаданный участок может вдруг вторгнуться новое слово, да так, что многое придётся переделывать. Например, вы отгадали Шопена, и вдруг оказывается, что его средняя буква должна быть первой буквой бесспорного Моцарта. Это ещё ничего, потому что можно заменить его на Шумана, оставив нетронутыми остальные слова.
Теперь вопрос: можно ли указать в такой игре точный и безошибочный критерий, когда слово наверняка отгадано правильно? Очевидно, нельзя. С другой стороны, повышается или понижается ваша уверенность в правильности решения с каждым новым отгаданным и увязанным с другими словом? Очевидно, повышается. Совершенно то же самое можно сказать относительно того, единственное ли возможное решение вы находите. Гарантии дать нельзя, но чем туже плетение, тем менее вероятно, что существует альтернативное решение. Ясно, что если рассматривать один (искусственно) изолированный участок кроссворда, то убедительность решения покажется сомнительной: «Шуман» опирается на «Моцарта», а «Моцарт» - на «Шумана», и где уверенность? Но та же самая идея о взаимосвязи, которая приводит философов к выводу о несуществовании «чистых наблюдений», одновременно делает неправомерным и такое локальное рассмотрение. Плетёнку научных теорий нужно рассматривать в целом. Но как это сделать?
<...>
Эта метафора родственна нашей метафоре кроссворда... Для читателя, которому тоже не приходилось иметь с ними дела, приведем пример: мыльная плёнка на проволочном ободе. Проверьте, если хотите: на ободе заданной формы (граничные условия) мыльная плёнка всегда принимает одну и ту же форму. Никакой возможности «в широких пределах выбирать» у неё нет.
И это не случайно. Если у вас есть система со связями и каким-нибудь минимальным принципом (т.е. стремлением сколько возможно понизить какую-нибудь величину), в случае общего положения (т.е. если специально не стараться) у неё не будет континуума решений, о котором говорит Куайн, а будут изолированные локальные минимумы. Так, мыльная плёнка минимизирует площадь своей поверхности, а наука минимизирует, вероятно, число свободных параметров или оккамовских сущностей. Вот искусство ничего не минимизирует, поэтому, действительно, одну и ту же жизнь каждый поэт описывает по-своему. Но это не то, о чём говорит Куайн. Хочется ещё заметить, что куайновские перестройки с учётом сказанного всё же могут происходить, но не мелкими подвижками, а катастрофическим переходом из одного локального минимума в другой, неблизкий, но более глубокий. И тогда их можно было бы уподобить куновским революциям. Но это, конечно, уже злоупотребление метафорой.
Таким образом, в реальности нет ни некритического принятия общепринятых предположений, ни "аналогичного набора противоположных им гипотез". А смена парадигмы - это не победа новых
идей, а победа новых
истин, ранее не известных.
-- 12.06.2018 23:57:00 --Red_HerringМах физик, n'est pas?
Я не согласен с выводом, что смена парадигмы происходит благодаря только открытию ранее не известных истин.
Есть одновременное сосуществование разных парадигм, допустим их две, несколько противоположных, одна из них объективно элитарная, доказанная, и проверенная, а другая еще пока противоречивая.
Именно в таком состоянии и была геометрия Лобачевского до доказательства ее непротиворечивости.
А значит некоторые идеи, которые уже высказаны, могут быть правильными, но недоказанными, и по этому принципу казаться глупостями.
Не про эту ли вещь существует некий афоризм, про сумасшедшую идею, которая достаточно сумасшедшая, чтобы быть верной?
Я хочу указать на то, что недостаточно подтвержденная вещь, которая выглядит глупо, может оказаться гениальной.
И даже более того, показатель гениальности идеи, есть ее видимая глупость и недоработка.
Аналог такому, то есть понятийная модель, - сходство в поведении младенца, и взрослого идиота.
Разница в том, что младенец подрастет и разовьется (гениальная идея).
А взрослый идиот, - это остановленный в развитии организм (глупость).
Опять таки, до возникновении идеи смены парадигм, это было совершенно непонятно.
Но кроме всего, необходимы еще какие то способы оценки, что определять глупостью, а что гениальностью, как вести поиск.
И действительно, до конца 20 века таких способов не существовало, и идея смены идей под влиянием только новых данных была абсолютно верной.
