Последний раз редактировалось LaTeXScience 12.04.2012, 22:09, всего редактировалось 1 раз.
Вот что писал Пуанкаре в ``Математика и логика'' по сабжу.
... ``принцип математической индукции'' мне казался необходимым для математики и в то же время не сводимым к логике.
Я видел в этом принципе квинтэссенцию математического рассуждения.
Математика независима от существования материальных предметов. Слово существовать в математике может иметь только один смысл, оно означает именно отсутствие противоречия.
Чтобы установить, что постулаты не заключают в себе противоречия, придется тогда пересмотреть все предложения, какие могут быть выведены из этих постулатов, рассматриваемых, как предпосылки, и доказать, что среди этих предложений не найдется двух, из которых бы одно противоречило другому. Если число этих предложений конечно, то прямая проверка возможна. Это случай сравнительно редкий да, впрочем, и мало интересный. Если же число этих предложений бесконечно, то прямой проверки сделать уже нельзя. Приходится прибегнуть к таким способам доказательства, при которых вообще оказываются вынужденными сослаться на тот самый принцип полной индукции, который как раз и надлежит проверить.
До сих пор логицистам удалось избежать если не всякого обращения к интуиции, то, по меньшей мере, всякого обращения к принципу полной индукции. Но вопрос заключается в том, могут ли они идти теперь дальше. Они думают, что да, я думаю, что нет, и это и есть разделяющий нас пункт. Следовательно, здесь только и начинается настоящий спор. Ясно, что, если бы нельзя было идти дальше, то математика оказалась бы весьма незначительной по размерам. Мы имели бы несколько алгебраических тождеств, и, помимо них, ни одной общей теоремы. С большим трудом можно было бы, например, доказать, что все числа не равны между собой. Но мы не имели бы ни теории чисел, ни анализа, ни геометрии.
Эта пятая аксиома (аксиоматики Пеано --примечание LaTeXScience) есть принцип полной индукции. Г. Кутуюра рассматривает эти аксиомы, как замаскированные определения; они содержат определения посредством постулатов нуля, ``последующего'' и целого числа. Но, как мы уже знаем, определение посредством постулатов может быть принято лишь, если есть возможность установить, что оно не заключает противоречия. Таков ли именно настоящий случай? Вовсе нет. Доказательство здесь не может быть дано на примере. Нельзя выбрать часть целых чисел, например, первые три, и доказать, что они удовлетворяют определению. Если я возьму ряд 0, 1, 2, то я ясно вижу, что он удовлетворяете аксиомам 1, 2, 4 и 5; но для того, чтобы он удовлетворял аксиоме 3-й, необходимо, чтобы и 3 было целым числом и, следовательно, чтобы ряд 0, 1, 2, 3 удовлетворял нашим аксиомам; мы можем убедиться, что он удовлетворяет аксиомам 1, 2, 4, 5, но аксиома 3-я требует кроме того, чтобы 4 было целым числом и чтобы ряд 0, 1, 2, 3, 4 удовлетворял нашим аксиомам, и т.д. Невозможно, значит, доказать эти аксиомы для нескольких целых чисел, не доказывая их для всех чисел; приходится поэтому отказаться от доказательства на примере. Следует в таком случае взять все следствия из наших аксиом и посмотреть, не содержат ли они противоречия. Если бы этих следствий было конечное число, то это было бы легко; но их бесконечное множество, это -- вся математика, или, по меньшей мере, вся арифметика. Как же поступить в таком случае? Может быть, строго говоря, возможно было бы найти некоторый способ доказать, что какое-нибудь новое рассуждение не сможет внести противоречия, если только предположить, что в ряду предыдущих рассуждений мы не встретили до сих пор никакого противоречия. Если бы это было так, то мы были бы уверены, что нам нечего бояться натолкнуться когда-либо на противоречие. Но это значило бы пользоваться полной индукцией, и, следовательно, дело шло бы о том, чтобы оправдать принцип полной индукции.
Принцип этот не имеет одного и того же значения в формулировке его и в делаемых из него приложениях. В формулировке он означает: есть числа, удовлетворяющие этому принципу, и эти числа я, по определению, называю целыми числами. А что же я делаю в приложениях? Я утверждаю, что, каково бы ни было число моих последовательных рассуждений, я не приду к внутренне противоречивым заключениям, ибо число это, как целое, удовлетворяет рассматриваемому принципу. Но откуда я знаю, что число моих рассуждений есть целое число? Если я придам этому слову его обычное значение, то показать это нетрудно; но если я его определю так, как я это только что сделал, то откуда я узнаю, что число моих рассуждений есть одно из тех, которые удовлетворяют этому принципу?
|