Пока оказывается, что развитой капитализм более приспособлен развивать успех, нежели переживать неудачи.
Сдается мне, Вы, сударь, неправы. В той части, что это не проблема капитализма, а проблема более высокого уровня (т.е и коммунизм, и социализм и др. формы наступили бы рано или поздно на эту проблему).
Мне трудно сформулировать эту проблему, лучше я покажу её выражение в литературно-фантастической форме:
(Стругацкие. Град обреченный)
...но тут, к счастью,  вернулся
Гейгер. Он был доволен.
     - А ну-ка, налейте чашечку президенту,  -  сказал  он.  -  О  чем  вы
здесь?..
     - О литературе и искусстве, - сказал Изя.
     - О литературе? - Гейгер отхлебнул кофе. - Ну-ка, ну-ка!  Что  именно
мои советники говорят о литературе?
     - Да треплется он, - сказал Андрей. - О моей коллекции мы говорили, а
не о литературе.
     - А что это вдруг тебя заинтересовала литература? -  спросил  Изя,  с
любопытством глядя на Гейгера. - Такой был всегда практичный президент...
     - Потому  и  заинтересовала,  что  практичный,  -  сказал  Гейгер.  -
Считайте, - предложил он и принялся загибать пальцы. - В  городе  выходят:
два литературных журнала, четыре литературных  приложения  к  газетам,  по
крайней мере десяток серийных выпусков приключенческой белиберды... вот  и
все, кажется. И еще полтора десятка названий книг в  год.  И  при  этом  -
ничего сколько-нибудь приличного. Я говорил со  сведущими  людьми.  Ни  до
Поворота,  ни  после  в  Городе  не  появилось  ни  одного  сколько-нибудь
значительного литературного произведения. Одна макулатура. В чем дело?
     Андрей и Изя переглянулись. Да, Гейгер всегда умел удивить, ничего не
скажешь.
     - Что-то я тебя все-таки не понимаю, - сказал Изя Гейгеру.  -  Какое,
собственно, тебе до этого дело? Ищешь писателя, чтобы  поручить  ему  свое
жизнеописание?
     - А если без шуточек? - терпеливо сказал Гейгер. - В  городе  миллион
человек. Больше тысячи числятся литераторами. И все бездари. То  есть  сам
я, конечно, не читаю...
     - Бездари, бездари, - кивнул Изя. - Правильно тебя информировали.  Ни
Толстых, ни Достоевских не видно. Ни Львов, ни даже Алексеев...
     - А в самом деле, почему? - спросил Андрей.
     - Писателей выдающихся - нет, - продолжал Гейгер. - Художников - нет.
Композиторов - нет. Этих... скульпторов тоже нет.
     - Архитекторов нет, - подхватил Андрей. - Киношников нет...
     - Ничего такого нет, - сказал Гейгер. -  Миллион  человек!  Меня  это
сначала просто удивило, а потом, честно говоря, встревожило.
     - Почему? - сейчас же спросил Изя.
     Гейгер в нерешительности пожевал губами.
     - Трудно объяснить, - признался он. - Сам я, лично,  не  знаю,  зачем
все это нужно, но я слыхал, что в каждом порядочном обществе все это есть.
А раз у нас этого нет, значит, что-то не в порядке... Я рассуждаю так. Ну,
хорошо: до Поворота жизнь в городе была  тяжелая,  стоял  кабак,  и  было,
предположим, не до изящных искусств. Но вот жизнь в общем налаживается...
     - Нет, - перебил его Андрей  задумчиво.  -  Это  здесь  не  при  чем.
Насколько я знаю, лучшие  мастера  мира  работали  как  раз  в  обстановке
ужасных кабаков. Тут нет никакой закономерности. Мастер  мог  быть  нищим,
сумасшедшим, пьяницей, а мог быть  и  вполне  обеспеченным,  даже  богатым
человеком, как Тургенев, например... Не знаю.
     - Во всяком случае, - сказал Изя  Гейгеру,  -  если  ты  собираешься,
например, резко повысить уровень жизни своих литераторов...
     - Да! Например! - Гейгер снова отхлебнул кофе и, облизывая губы, стал
смотреть на Изю прищуренными глазами.
     - Ничего из этого не выйдет, - сказал Изя с каким-то удовлетворением.
- И не надейся!
     - Погодите, - сказал Андрей. - А может быть,  талантливые  творческие
люди просто не попадают в город? Не соглашаются сюда идти?
     - Или, скажем, им не предлагают, - сказал Изя.
     - Бросьте, - сказал Гейгер. - Пятьдесят процентов населения города  -
молодежь. На Земле они были никто. Как можно было  определить,  творческие
они или нет?
     - А может быть, как раз и можно определить, - сказал Изя.
     - Пусть так, - сказал Гейгер. - В  городе  несколько  десятков  тысяч
человек, которые родились и выросли здесь. Как с ними? Или  талант  -  это
обязательно наследственное?
     - Вообще-то, действительно, странно, - сказал Андрей.  -  Инженеры  в
городе  есть  прекрасные.  Ученые  -  очень  неплохие.  Может   быть,   не
Менделеевы,  но  на  крепком  мировом  уровне.  Взять  того  же   Бутца...
Талантливых людей пропасть - изобретатели, администраторы, ремесленники...
вообще всякие прикладники...
     - То-то и оно, - сказал Гейгер. - Это-то меня и удивляет.
     - Слушай, Фриц, - сказал Изя. - Ну, зачем тебе  лишние  хлопоты?  Ну,
появятся у тебя талантливые писатели, ну,  начнут  они  тебя  костерить  в
своих  гениальных  произведениях  -  и  тебя,  и  твои  порядки,  и  твоих
советников... И пойдут у тебя самые неприятные  неприятности.  Сначала  ты
будешь их уговаривать, потом  начнешь  грозить,  потом  придется  тебе  их
сажать...
     - Да почему это они будут меня обязательно  костерить?  -  возмутился
Гейгер. - А может быть, наоборот - воспевать?
     - Нет, - сказал Изя. -  Воспевать  они  не  станут.  Тебе  же  Андрей
сегодня объяснил насчет ученых. Так  вот,  великие  писатели  тоже  всегда
брюзжат. Это их нормальное состояние, потому что они - это больная совесть
общества, о которой само общество, может быть, даже и  не  подозревает.  А
поскольку символом общества являешься в данном случае ты, тебе в первую  и
накидают банок... - Изя хихикнул. - Воображаю, как они расправятся с твоим
Румером!
     Гейгер пожал плечом.
     - Конечно, если у Румера есть недостатки, настоящий  писатель  обязан
их изобразить. На то он и писатель, чтобы врачевать язвы...
     - Сроду писатели не врачевали никаких язв, - возразил Изя. -  Больная
совесть просто болит, и все...
     - В конце концов, не в этом дело, - прервал  его  Гейгер.  -  Ты  мне
прямо ответь: нынешнее положение ты считаешь нормальным или нет?
     - А что считать за норму? - спросил Изя. - Можно  считать  нормальным
положение на Земле?
     - Понес, понес! -  сказал  Андрей,  сморщившись.  -  Тебя  же  просто
спрашивают: может существовать общество без творческих талантов? Правильно
я понял, Фриц?
     - Я даже спрошу точнее,  -  сказал  Гейгер.  -  Нормально  ли,  чтобы
миллион человек - все равно, здесь или на Земле, - за десятки лет  не  дал
ни одного творческого таланта?
     Изя молчал, рассеянно теребя свою бородавку, а Андрей сказал:
     - Если судить, скажем, по Древней Греции, то очень ненормально.
     - Тогда в чем же дело? - спросил Гейгер.
     - Эксперимент есть Эксперимент, -  сказал  Изя.  -  Но  если  судить,
например, по монголам, то у нас все в порядке.
     - Что ты хочешь этим сказать? - подозрительно спросил Гейгер.
     - Ничего особенного, - удивился Изя. -  Просто  их  тоже  миллион,  а
может  быть,  даже  и  больше.  Можно  привести  в  пример  еще,   скажем,
корейцев... почти любую арабскую страну...
     - Ты еще возьми цыган, - сказал Гейгер недовольно.
     Андрей оживился.
     - А кстати, ребята, - сказал он. - А цыгане в городе есть?
     - Провалиться вам! - сердито сказал Гейгер. - Совершенно невозможно с
вами серьезно разговаривать...
     Он хотел добавить еще что-то, но тут на пороге возник румяный Паркер,
и Гейгер сейчас же посмотрел на часы.
     - Ну, все, - сказал он, поднимаясь. - Понеслась!.. -  Он  вздохнул  и
принялся застегивать френч. - По местам! По местам,  советники!  -  сказал
он.
(извините что много текста, и, надеюсь, переложить на нашу ситуацию каждый сможет самостоятельно)
Вот Маск, на фоне остальной нашей (здесь и сейчас, XXIвека) серости, это звезда (пусть и сомнительная). Но на фоне прошлого (наших предков) он сам серость. И капитализм тут вообще не при чем. Что-то другое у нас (внутри нас?) сломалось за крайние полвека, а мы так и не заметили. 
(Это, конечно, моё личное мнение)