|
С чего начинается физика?
Стремление выработать системное понимание мира всегда сопровождалось противоборством различных научных направлений. Известно, начавшееся в семнадцатом веке, противостояние между картезианским и ньютонианским естественнонаучными мировоззрениями. Рене Декарт (латинизированное имя - Картезий) – сторонник учения о врождённых идеях полагал, что опыту нельзя доверять и поэтому отталкивался от факта собственного мышления. Декарт явился автором теории, объясняющей образование и движение небесных тел вихревым движением частиц материи (вихри Декарта). Если бы в то время победила позиция Декарта, то границы познания были бы гораздо шире. Ньютон шёл по пути Галилея. Он считал необходимым прервать вереницу гипотез в духе картезианской философии и обратиться к изучению истинных законов природы. Ньютон говорил: «Всё, что не вытекает из явлений, является гипотезой. Гипотезам же нет места в экспериментальной физике». С развитием науки, после возникновения понятия поля, создания электродинамики и теории относительности, противоречия потеряли свою остроту. Примирило спорящих более глубокое понимание преимуществ и недостатков различных подходов, но согласие и единство в ряды учёных не добавило. Предметом раздора стали, казалось бы, непротиворечивые приоритеты: «метод познания в физике» и «результаты поиска». Известный философ и математик Бертран Рассел сказал, по этому поводу, что отличительным признаком науки является метод, а не результаты. Отход от этого принципа стал содержанием противостояния между научными школами Эйнштейна и Нильса Бора, проявившегося в двадцатые – пятидесятые годы.
Эйнштейн в течение последних тридцати лет жизни испытал трагедию недостигнутых позиций. В большинстве биографий и оценок этот период его жизни характеризуется как период бесплодных поисков, как одиночество учёного, заблудившегося и отставшего от общего движения науки.
Однако, если рассматривать данный период не по результатам достижений, а по поставленным и решаемым Эйнштейном проблемам, то следует признать, что беспримерное напряжение всех сил гениального мыслителя определило содержание научного прогресса. Он отстаивал и развивал «классический идеал», который служил основой системы познания более трёх веков. Тридцать лет, отданные единой теории поля и выступлениям против официальной квантовой механики, Эйнштейн считал периодом, когда он приблизился к единой концепции, охватывающей всё мироздание. Он стремился найти более общие основы универсальной гармонии бытия. «Я работаю, - писал Эйнштейн Соловину в 1938 году, - со своими молодыми людьми над чрезвычайно интересной теорией, которая, надеюсь, поможет преодолеть современную мистику вероятности и отход от понятия реальности в физике…». Он думал, что единая теория поля позволит вывести квантово-статистические закономерности микромира из нестатистических (управляющих не вероятностями, а самими фактами), более глубоких и общих закономерностей бытия. «Физики считают меня старым глупцом, - говорил Эйнштейн, - но я убеждён, что в будущем развитии физика пойдёт другим путём, чем до сих пор». В своих воспоминаниях об Эйнштейне Инфельд пишет: «Сегодня возражения Эйнштейна против квантовой механики нисколько не потеряли своей силы. Сегодня – мне кажется – он был бы менее одинок в своих воззрениях, чем в 1936 году». Благодаря Эйнштейну, поиск единой, непротиворечивой общей теории становится содержанием физической мысли настоящего времени, новым идеалом науки. Эйнштейн отстаивал классический метод познания в физике, утверждая, что теория не имеет права называться физической, если она не включает физическую идею единства, детерминированности, объективности и материальности мира.
По сути, Эйнштейн не выступал против самой квантовой механики. Он принимал исходную позицию теории, отрицающую возможность одновременного, сколь угодно точного определения координат и скорости движения частиц. Эйнштейн признавал найденный теорией способ определять данные параметры, но не считал это физикой. Он говорил: «Если всё это правильно, то здесь конец физики». Противостояние между указанными научными направлениями, сохраняющееся и поныне, ставит перед физиками вопрос: в чём выход? Вопрос приобретает особую актуальность в связи с готовящейся новой волной развития принципа, провозглашённого в своё время Бором: «более высокой степени «безумия», предполагающего пересмотр общих классических принципов в физике.
Ответ на поставленный вопрос следует искать в творчестве великого мыслителя, испытавшего тяжкие муки поиска выхода из создавшегося кризисного состояния в течение тридцати лет. В 1944 году Эйнштейн утверждал, что «затруднения, которые физик испытывает сейчас в своей области, заставляют его соприкоснуться с философскими проблемами в значительно большей степени, чем это приходилось делать физику прошлых поколений». Эмпирическое происхождение знаний не препятствует «чистой мысли» строить гипотетические выводы, исходящие из общей схемы мироздания. Эти выводы должны обладать внутренним совершенством – вытекать из общей концепции бытия. Физическая мысль должна стремиться к новому синтезу интегрального философского анализа мироздания с конкретными физическими концепциями.
Наука даёт нам метод познания, основанный на разумном мышлении и опытных данных. Когда говорят о философии как об общей методологии научного познания, то связывают это понятие с мышлением, которое позволяет получать знания о таких объектах, свойствах и отношениях реального мира, которые не могут быть ни подтверждены, ни опровергнуты экспериментально. При этом имеют в виду форму мышления: интуицию – способность постижения истины путём непосредственного её определения без обоснования с помощью доказательств. Возможно, одна из задач философии – показать, что порой разумно выходить за пределы опыта, предоставляя интуиции и озарению созидательную роль. Научная деятельность, открытия, изобретения, теории – всё это было бы невозможным без озарений, полученных с помощью интуитивного мышления. «Знания, по существу, сводятся к видению вещей, - утверждает Иллтуд Третоуэн в книге: «Абсолютная ценность». Всё сказанное позволяет утверждать, что человек наделён, кроме способности к познанию, врождённой базой данных, охватывающих основные принципы бытия, и возможностью доступа к информации об устройстве мира, характеристики которой приводят учёных к понятию информационного поля. Информационное поле и возможность использовать его человеком имеют вполне определённую физическую природу. Говоря об устройстве мира, следует особо отметить, что в повседневной жизни мы встречаемся только с различными видами электромагнитных взаимодействий, которые составляют физическую основу всех явлений в природе. Эти взаимодействия излучают электромагнитные волны в виде информации обо всём происходящем в природе. Излучаемые электромагнитные структурные образования, в виде вихревого движения частиц, при определённых условиях, согласно исследованию Гельмгольца, не могут быть разрушены. Известно, что мышление человека имеет электромагнитную основу. Но человек не воспринимает, во многом, эту информацию своими органами чувств. Он не научился говорить на «языке природы» и воздействовать на процессы, в ней происходящие, её методами. Умение использовать эту информацию «приходит» к людям, обладающим определённым запасом знаний, опытом «общения (настройки)» с информационным полем, в виде особого дара, свидетельствующего о неограниченных возможностях человека. Сербского учёного Теслу осеняли блестящие технические идеи во время прогулки в парке. Идея деления ядер «пришла» к Нильсу Бору во время вечерней прогулки. Подобных примеров много.
В настоящее время, когда задачи познания устройства природы невероятно усложнены, а эмпирические методы исследования ограничены непосильно большими материальными затратами и техническими возможностями проведения опытов, значение интуитивного мышления в науке будет возрастать. Повысится интерес к физической природе этого явления, появятся разработки технических средств на основе исследований в области нейрофизиологии и кибернетики, повышающие эффективность интуитивного мышления. Можно утверждать, что на результаты данной мозговой деятельности человека влияет состояние энергетического поля. Следует обратить внимание на то, что древние философы, использующие интуитивные методы восприятия мира, находились, в основном, на Ближнем Востоке, в местах одного из центров формирования энергетического поля планеты. Этим можно объяснить появление в таких районах Земли ранних цивилизаций, религий и чудотворное воздействие на растительность. Должно обратить на себя внимание свойство пирамид. Конусная форма движения частиц является главным составляющим в механизме квантования элементарных зарядовых образований.
Следует особо отметить неопределённость знаний, «приходящих» интуитивно в виде связи между явлениями и мыслями, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Имеется возможность принимать желаемое за действительность. Поэтому необходимо установить критерии истинности, определяющие рациональный порядок вещей, когда каждое следствие имеет свою причину. Главным критерием можно считать закон сохранения количества движения (импульса), который представляет собой баланс инерционного воздействия и сопротивления ему.
В теологии данный метод познания бытия имеет название сапиентального чувства (от homo sapiens) как способ интерпретации человеческого опыта. Интересно проследить, как ведётся доказательство существования Бога и души с помощью сапиентального чувства. Утверждения того, что «нечто» не может происходить из «ничто», вещество и энергия не имеют начала и конца, сама Вселенная не имеет причину в пространстве и во времени, образуют основу космологических и телеологических аргументов в пользу бытия Бога.
Современные достижения физики позволяют дать утвердительное заключение
по каждому, перечисленному выше, отрицанию и на этой основе, с помощью интуитивного мышления, проводить конструирование схем и механизмов движения материи в процессах её квантования и пульсации, объяснить физическую сущность гравитации и других явлений в природе, которые нельзя выявить опытами. Экспериментально определяют только результат исследуемого процесса, но не его механизм.
|
