2
PAV
по поводу волкогонова напишите истфаковцам. они вам дадут
исчерпывающие ответы : почитаете материалы разбирательств того,
как он подделывал документы в архивах, пытался на запросы
иностранцев оправить фальшивки, которые пользовались бы против
российской государственности.
это несложно. напишите:):))
по поводу репрессий.
один человек хочет погубить другого. власть даёт ему карт бланш в виде соответствующих
законов, в которых написано, как это обставить.
механизм репрессий использовался отдельными людьми именно так.
а в царское время
другие механизмы оформляли возможность "разобраться" с каким-то
человеком.
в царское время жизнями крепостных распоряжались, и губили многих, и секли до смерти. а
это тоже люди, талантливые люди.
что? вы скажете то же обо всех царях, что говорите о сталине?
вы не будете признавать достижений в государственном строительстве в виду того, что кто-то
сверху попускал в каком-то масштабе "разборки"?
или скажете, что жизнь одного академика уравновешивает на чаше весов жизни миллиона
ободранных мальчишек?
этот вопрос, вопрос мести, подняли коммунисты.
и, как теперь общественное мнение наказывает палачей 30-х,
с начала века и до отечественной войны народ наказывал тех, кто
губил их отцов и дедов.
сталин как раз законодательно пытался наметить путь ухода от этого.
Сталинская Конституция отменяла все сословные и социальные
ограничения
избирательных прав дворянства,
казачества, участников белогвардейских формирований,
церковных деятелей, бывших заключенных и др.,
которые были в предыдущей Конституции, 24 года.
Это был, пожалуй, смертельный удар по партбюрократии и установления, нет, не
демократии, хотя в этот термин тогда звучал, а именно русского народовластия.
До последнего момента Сталин и узкая группа его сторонников (Молотов, Ворошилов,
Каганович и некоторые другие) отстаивали альтернативность выборов, но в принятой редакции
Конституции его не было.
Из архивов пропали документы о том, кто был против нее, но косвенно можно понять, что это
были не только бухаринцы, но и многие сторонники Сталина.
Например, Хрущёв при обсуждении Сталинской Конституции прославлял ее и Сталина, но
одновременно, как и большинство партбюрократов с мест, высказывал серьезные опасения
по поводу потери руководящей роли партии. А по существу своей неограниченной власти и
небедных кормушек.
Эти «защитники» роли партии были просто в панике и, по имеющимся данным, предъявили
Сталину ультиматум, грозя объявить его предателем мировой революции (все это
происходило на фоне гражданской войны в Испании) и ревизионистом и отстранить от власти.
Хотел Сталин с партбюрократией, с ее заботами лишь о черной икре, сторговаться, да не
вышло.
Под угрозой полной потери власти бюрократия пошла ва-банк. Большая группа
партбюрократии с мест во главе с товарищем Эйхе предложила начать классовые репрессии
против кулаков.
Если бы Сталин и его сторонники не согласились с этим, ортодоксы-марксисты обвинили бы
их в оппортунизме и изгнали из Политбюро, и все достигнутое Сталиным было бы потеряно.
Он и его сторонники в этом смысле и вправду были оппортунистами и ревизионистами
предначертаний Маркса.
Никакие ссылки на творческое развитие марксизма и на проблемы, вставшие перед страной,
не помогли бы.
Марксисты-надомники и сейчас не признают, что не все положения марксизма
оправдываются. (собираются, кстати некоторые на философском факультете, можете сходить
послушать. на мехмате объявления клеют про всякие социо-политические дискуссии.)
Так вот.
И 2 июля 1937 года Политбюро разрешило всем первым секретарям ЦК нацкомпартий,
обкомов, крайкомов создавать «тройки» и проводить репрессии.
На их сторону из
твердых сторонников Сталина
перешел и Ежов, сам убежденный партбюрократ.
Приказом № 00447 он указал, что отныне не Политбюро, а только он утверждает
республиканские, краевые и областные тройки.
«Широкомасштабные репрессии, да еще направленные против десятков и сотен тысяч
крестьян, были выгодны прежде всего первым секретарям обкомов и крайкомов», поскольку
при альтернативных выборах им угрожало самое для них страшное – «потеря одного из двух
постов, советского... гарантировавшего обладание неограниченной властью».
Массовые репрессии были нужны и НКВД, выросший аппарат которого после поражения
троцкистов терял смысл.
Ежов планировал завершить репрессии к выборам, чтобы убрать всех, кто мог предпочесть
таким, как он, других депутатов: массовые репрессии нужны были не Сталину, а именно
партбюрократии.
Так партбюрократия и НКВД ответили на попытку Сталина установить народовластие. Но это
решение парадоксальным образом сделало его почти единоличным «диктатором».
До этого эту роль выполнял Пленум ЦК, но бунт партбюрократии против попытки сталинских
реформ стал ее самоубийством. Расплата партбюрократии за него началась очень скоро.
Сталин не отдал врагу победу без боя, а обрушил на нее ею же созданный маховик
репрессий.
«Сегодня уже трудно усомниться в том, что репрессии первых секретарей ЦК нацкомпартий,
крайкомов и обкомов стали неизбежным и логическим развитием давнего противостояния их с
реформаторами, сталинской группой, перешедшего с мая 1937 года в новую фазу -
безжалостную и кровавую».
Но штучный «отстрел» партбюрократов не мог изменить обстановку психоза как результата
массовых репрессий. Деловая критика стала невозможна. Каждый альтернативный кандидат
мог быть ошельмован, осужден и расстрелян практически по личному решению местного
партбюрократа.
Хозяйственника снимали за некомпетентность и бюрократизм, а ставший еще более
независимым НКВД «пришивал» ему «политику». И в октябре 1937 года ЦК принял решение
отказался от альтернативности выборов.
Потом Хрущев вину за эти репрессии, которые с полным правом можно назвать и
«хрущевскими», переложил на Сталина.
Сталинская конституция была выхолощена. Сталин и его сторонники, выиграв идеологическую
борьбу против троцкизма, капитулировали в попытке усилить народовластие, потерпели
сокрушительное поражение от объединенных сил партбюрократии.
Та за это решила подсластить ему эту горькую пилюлю и ввела в Устав партии раздел о
Генеральном секретаре. Но Сталин, признанный народом вождь партии, не стал занимать его.
Только через некоторое время после его смерти это сделал Хрущев.
Сталинская Конституция, 36 год, изменяла суть Конституции 1924 года и положения
Программ Коммунистического интернационала о противостоянии первого социалистического
государства капиталистическому окружению, а пролетарского демократии - буржуазной с ее
выборами. Эти прежние положения другие страны совершенно справедливо считали
ключевыми во внешней политики Советскому Союзу, а потому не верили его миролюбию.
В новой Конституции этот опасный для самого существования Советского Союза тезис был
исключен, а через некоторое время был распущен и Коминтерн.
Ревизуя это положение Конституции 1924 года, Сталин давал возможность троцкистам
обвинить его в ревизии марксизма и сместить его с поста Генерального секретаря с
известными последствиями. Такие опасения были очень велики, что подтверждает статья в
«Правде» Берия, тогда первого секретаря Закавказского крайкома ВКП(б), в защиту линии
Сталина: «Нет сомнения, что попытки использовать новую конституцию в своих
контрреволюционных целях будут делать и все заядлые враги советской власти, в первую
очередь из числа разгромленных групп троцкистов-зиновьевцев». Положение было острым, и
наркомом внутренних дел в 1936 году был назначен Ежов. После убийства Кирова он
курировал это ведомство со стороны ЦК и хорошо разобрался в террористических
намерениях троцкистов и должен был «устранить с политической сцены страны не только
очевидных, реальных, но даже и ... лишь потенциальных противников начавшейся реформы».
С проводниками мировой революции ценой жизней русских людей договориться было
невозможно.
Партбюрократия была врагом реформ Сталина. И для борьбы с нею в проект новой
Конституции Сталин включил
положение о прямых и альтернативных выборах с тайным
голосованием.
Право выдвигать альтернативных кандидатов должны были получить,
кроме партийных организаций,
еще и профсоюзы,
кооперативы,
молодежные и культурные
объединения
и даже религиозные общины.
Американскому газетчику Говарду Сталин
говорил: «Очевидно, избирательные списки на выборах будет выставлять не только
коммунистическая партия, но и всевозможные общественные беспартийные организации. А
таких у нас сотни».
Введение альтернативных выборов в Советском Союзе было не отказом от социализма, а его
укреплением посредством отстранения от власти дискредитировавших себя партбюрократов.
М.Пришвин пишет в своем дневнике: "Спрашиваю себя, кто же этот мой враг, лишающий
меня возможности быть хоть на короткое время совсем безмятежным? И я отвечаю себе: мой
враг – бюрократия, и в новой конституции я почерпну себе здоровье, силу, отвагу вместе с
народом выйти на борьбу с этим самым страшным врагом всяческого творчества».
Угрозу своему положению и реальной власти партбюрократия в лице первых секретарей ЦК
нацкомпартий, крайкомов, обкомов, горкомов, райкомов поняла сразу.
Их сила на местах была огромна, а их вязкое игнорирование курса реформ Сталина
показывало, что в борьбе за власть и свои шкурнические цели они готовы на все, что
впоследствии и показал переворот 1991-93 годов.
Они ловко путали следы, а годы спустя вину за троцкистский террор против сторонников
Сталина ему же и приписали, чтобы обелить свои омерзительные личины. Полному абсурду
этих обвинений они противопоставили многократность его повторения. Как неверная жена,
которая говорит мужу, заставшему ее с любовником, что «ничего такого не было» до тех пор,
пока тот в это не поверит.
Десятилетия длились неуклюжие объяснения, что Сталинская Конституция была лишь
вывеской Советской власти, не имеющей практического значения, была лишь декларацией и
не выполнялась. Эту обычную ложь продолжают и нынешние демократы, скрывая правду о
предполагавшихся альтернативных выборах, врагом которых они опять же объявили Сталина.
Намерение же Сталина отстранить от власти убийственную для Советской власти
партбюрократию посредством новой Конституции говорит о том, что он верил в силу
народовластия, а партбюрократии места в ней не оставлял.
Впоследствии партбюрократия включила в Брежневскую конституцию пресловутую 6-ю
статью, закреплявшую фактически не ведущую роль партии, а бесконтрольную власть
партбюрократии.
На этого врага Советской власти указывал еще Ленин, считая ее единственной радикальной
опасностью, и с этого момента гибель Советской власти стала лишь делом времени.
Сейчас многие сторонники Советской власти считают эту статью одной из ее основ, но по
Сталину роль партии заключалась в подборе и воспитании кадров по руководству обществом
во всех сферах ее жизни, то есть воспитании советской аристократии, партийной ли или
беспартийной, все равно. А эта 6-я статья позволяла захватывать власть прокравшимся в
партию беспардонным карьеристам и проходимцам, что с убийственной ясностью и показал
переворот 90-х годов.
Но борьбу за Русскую идею, за укрепление государства российского, Сталин не оставил.
Он как-то сказал, что русские цари принесли России много зла, но они принесли ей и много
пользы, создав великое государство Русской идеи от Балтийского моря до Сахалина. И что
история самым страшным образом покарает тех, кто порушит его. Об этом его пророчестве
надо бы помнить всем нынешним демократам, ельцепутам и ам
путантам.
После этого тяжелого поражения Сталин не отказался от стратегической линии на укрепление
советского общества. Свое внимание он сосредоточил на подборе и воспитании
административных, военных, научных и культурных кадров – дополнении народовластия
советской аристократией.
В результате появились мощные отряды железных сталинских наркомов и сталинских
маршалов.
Советская наука, образование и культура вышли на ведущее место в мире. Это позволило
Советской власти продержаться до тех пор, пока они оставались в строю, несмотря на
установление после смерти Сталина партбюрократического режима.
Уничтожение следов партийной реформы Сталина было начато немедленно после его смерти.
«Теоретическое» оформление оно получило в известным докладе Хрущева на 20-м Съезде
партии.
Практически полностью исчезли документы по обоснованию сталинской партийной реформы.
А те, что были опубликованы в печати, были представлены как свидетельства измены Сталина
«ленинскому курсу».
То есть, устранение Сталина и его реформ было тщательно подготовлено.
Вскоре был ликвидирован и один из решительных сторонников этих реформ – Берия. (При
этом были использованы определенные личные качества Берия, который, по-видимому,
полагал, что именно он возглавит сталинский курс после близкой смерти Сталина).
На Сталина и Берия были надеты маски страшных монстров, а вскоре Хрущев избавился и от
других сторонников курса Сталина.
Во время так называемых «сталинских репрессий» Хрущев на голову превосходил все других
их сторонников массовостью численности кандидатов на расстрел, но не поименных, а только
планируемого числа назначенных к уничтожению. О роли Хрущёва - в недавней публикации в Лондоне, в The Guardian; перевод на
http://www.za-nauku.ru/index.php?mode=t ... ff60b19e39
О репрессиях можно почитать ещё
http://www.za-nauku.ru/index.php?mode=t ... ff60b19e39
http://www.za-nauku.ru/index.php?mode=t ... ff60b19e39
Сталинская конституция - принадлежность эпохи.
Про нашу нынешнюю, 93 года, демократическую, говорили: «Какая-никакая, а Конституция
должна быть», но проголосовало за нее меньше, чем по квоте, урезанной выше, чем это
прилично. Продажный избирком добавил недостающие 11 млн голосов и тут же уничтожил
бюллетени, а ее начальник Рябов был отправлен отсиживаться послом в Чехию.
Но и эту Конституцию «со взломом» лица, именующие себя президентами, не набиравшие
нужного числа голосов на выборах, постоянно нарушают.
Демороссия вляпалась в историю, пятясь. Это провал в 18-й век к бездумному Сенату и
бесправной Думе.
Почему Сталин в тех жестких условиях не расправился с кликой Хрущева? Частично
расправился, да еще как!
Принятое вопреки его и его сторонников мнению решение партбюрократии о массовых
репрессиях, было повернуто против их же авторов, по которым демократы вначале проливали
слезы, как о «верных ленинцах», а потом эти слова забыли.
Можно ли назвать Сталинскую конституцию проявлениемего "борьбы за единоличную
власть"? И да, и нет.
Вслед за Лениным в своих выступлениях Сталин призывал партийных функционеров учиться
управлять экономикой в новых условиях. Сам он постоянно занимался самообразованием.
Например, в начале 30-х годов в Россию приезжала американская делегация заключать
торговое соглашение о получении высоколегированных конструкционных сталей в обмен на
ферроконцентраты. И ее руководители говорили, что России очень повезло, что руководство
ею находится в руках такого опытного металлурга.
Но из его призывов ничего не выходило. Это было засилье старых революционеров,
обсидевших за 10-15 лет посты секретарей обкомов и крайкомов партии и ничему не
желавших учиться.
«Это люди с известными заслугами в прошлом, люди, ставшие вельможами, люди, которые
считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков…» - начал
усиливать свой нажим на них Сталин, но те по-прежнему были готовы отдавать руководящие
указания, не вникая в суть дела.
Когда же в экономике возникали провалы, а на предприятиях - аварии, они во всем обвиняли
вредителей.
На XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 года Сталин вновь говорит: «Бюрократизм и
канцелярщина аппаратов управления… отсутствие ответственности… - вот где источники
наших трудностей, вот где гнездятся теперь наши трудности». Ничего не помогало.
Сталин вначале неоднократно просил отставку. Но после убийства троцкистами Фрунзе,
Куйбышева и других сторонников этого пути развития России, он пришел к выводу, что по
ряду причин только он один сможет формировать философские и теоретические основы
нового общества, да еще и воплощать их в жизнь. Что его соратники будут его
поддерживать, но среди них мало тех, кто может выдержать уже идущую и предстоящую
смертельную борьбу. Разве что Киров. И его убийство стало последним, что подвигло его
взять на себя всю полноту власти, чтобы выиграть эту битву. Обвиняют Сталина в том, что он
стремился к самовластию только демокрады, твердо знающие, что власть – это только личное
обогащение и ничто другое.
К личному обогащению Сталин не стремился никогда. В одних случаях Сталин категорически
пресекал возвеличивание его персоны, во множестве других не препятствовал ему.
Критерием выбора у него было: «Я – не Сталин, я только работаю Сталиным». Понять это
любые демократы не смогут никогда, цель власти в их понимании всегда другая, а потому у
них всегда только одно объяснение такого отношения Сталина к власти: «Параноик!»
вот здесь статья Анатолия Николаевича Самарина. Общий взгляд :
http://www.za-nauku.ru/?mode=text&id=393
здесь рассуждения по поводу публикаций, дискредитирующих значение "режима" в войне
http://www.za-nauku.ru/index.php?mode=t ... ff60b19e39
общая оценка коллективизации.
http://www.za-nauku.ru/?mode=text&id=12 ... 742291ecfd
по поводу "ПОДЧИНИТЕСЬ" могу сказать вот что:
"Вольность дворянская" Петра III освободила дворян от порки, введенной
царем-реформатором с демократическим уклоном Петром I.
Однако два поколения непоротых дворян кое-что значили, и появился проект Конституции
Цитата:
Власть неограниченная равно гибельна для правительства и для общества, что ни с
правилами святой веры нашей, ни с началами здравого рассудка не согласна; русский народ,
свободный и независимый, не может быть принадлежностью никакого лица и никакого
семейства. Благоугодно будет с помощью Всевышнего учредить Славяно-русскую империю.
/Из конституции декабристов/.
широко известного в высшем свете тайного общества будущих декабристов [1]. Александр I
смотрел на них с оглядкой то на Сперанского, то на Аракчеева, но сквозь пальцы. А Николай I
саму идею о конституции просто вышвырнул на помойку. Все дореволюционные попытки
конституциировать Россию провалились. Позже Ельцин так же поступил с Конституцией
советской.
