Автор:
Владимир ОрловНазвание:
Альтист ДаниловЖанр:
магический реализмНе спрашивайте меня, почему я только сейчас добрался до этой книги. Хобби у меня такое – полжизни мимо знаковых книг проходить. А книга – да, знаковая.
Конечно, дело уже не в демоне, совмещающем московский быт с купанием в молниях. Сегодня мы досыта накормлены магическим реализмом, сюрреализмом и всеми прочими измами, а равно городским фэнтези всех мастей. Хотя могу себе представить, какое впечатление фолиант о демоне-интеллигенте в джинсах произвел в год публикации (1980-й), когда и научная-то фантастика выходила тоненькой струйкой, и в основном в виде рассказов.
Эта книга пережила свою новизну, но сохранила значительность. И дело не только в литературных достоинствах «Альтиста», хотя они велики. О, этот великолепный певучий язык, эта искристая, почти булгаковская ирония. Просто приведу несколько цитат.
Цитата:
Привратница Полина Терентьевна, движением души удлинив шею, глядела ему вслед.
Цитата:
В библиотеке театра книг по минералогии не оказалось, хотя у них на основной сцене и шел когда-то «Каменный цветок».
Цитата:
В троллейбусе дамы на инвалидных местах были уверены, что синий бык явился не к добру. «Вот увидите, – сокрушалась одна из дам, – сильное наводнение случится в Африке… Или у нас творог подорожает…
В общем, будь в этой книге только язык и юмор, ее уже стоило бы прочесть. Но она много больше, чем юмореска.
«Домой, в семьдесят восьмой»«Альтист Данилов» – памятник эпохе. Год действия (1972-й) прямо указан автором в примечаниях. Да и обилие точных деталей в облике хоть Москвы, хоть политической карты мира позволило бы датировать события романа.
Быт интеллигенции того времени выписан в тексте скрупулезно, почти дотошно. Вот, например:
Цитата:
Книг Наташа имела немного, но все они были Данилову знакомые и приятные, а двум – «Сомову» и «Грюневальду» – Данилов позавидовал, он их ловил уже год.
Тем, кто опоздал пожить в СССР, вряд ли и в голову приходит, что книги приходилось ловить, доставать, находить через десятые руки.
Но эпоха – это не столько быт, сколько люди, нравы. Орлов воздвиг монумент уходящему подвиду советских интеллигентов.
Этот памятник – сам Данилов, альтист театрального оркестра 34 лет отроду. Бессребреник, с неприязнью оглядывающийся на «проныр и доставал». Болезненно совестливый и понимающий долг хорошего человека как «пусть всем будет удобно за мой счет». Не умеющий окоротить нахала и стряхнуть с шеи паразита. Нынешний психолог сказал бы: неумение отстаивать границы. Поверхностный наблюдатель заявит: «Да он просто бесхребетный слюнтяй».
Но это чересчур поспешный вывод. Когда дело идет о главном – а главное для Данилова музыка и любовь к Наташе – он ставит на карту свою жизнь, но не отступает. Это его кредо и кредо людей его закваски: уступать в малом, неважном, но не предавать себя. Я бы поаплодировал, если бы жизнь не состояла на 90% как раз из этого «малого и неважного». Впрочем, кто я такой, чтобы судить?
Данилов, будь человекомТак или иначе, есть причина, по которой Данилов несомненно достоин аплодисментов. Дело в том, что он не только человек. Он еще и могучий демон. Перенестись в любую точку мира, устроить стихийное бедствие, заглянуть в будущее или стереть человеку память – для него раз плюнуть (точнее, раз сдвинуть пластинку браслета). И при этом он стоит в очередях, терпит карьеристов и трамвайных хамов, берет деньги в долг и достает книги через знакомых. Зачем? Затем, что настойчиво, отчаянно пытается быть человеком, а не демоном. В каком-то смысле книга о ежедневном, неотступном поддержании в себе человека. Не этот ли модус операнди завещан нам чуть ли не всеми подряд классиками?
(Авторы вопроса «почему орлы просто не отнесли кольцо к Ородруину по воздуху» здесь могли бы спросить: почему Данилов, раз уж он такой добрый и могучий, не осчастливит чем-нибудь человечество. Отвечаем: потому что он демон, ему вообще-то положено людям вредить. И есть над ним строгое начальство, которое и так вызывает его на ковер за саботаж служебных обязанностей. А уж если б он попытался добро причинять направо и налево, тут-то ему и по рогам, и по копытам досталось бы).
Эта книга – гимн человечности. Негромкий, скромный, но исполненный вкуса и достоинства. В этом роман похож на своего героя.
Иногда все же заговаривайте с неизвестнымиПонятно, что «Альтист Данилов» ни при каких обстоятельствах не мог избежать сравнений с «Мастером и Маргаритой». И так же понятно, в чью пользу будут эти сравнения. Владимир Орлов, видимо, принимал как неизбежность, что читатели будут просто-таки за уши втягивать его в безнадежную литературную дуэль с Булгаковым. Я не считаю это навязанное соревнование честным и не стану пинать хорошего писателя за «покушение на святое». Но о некоторых коренных различиях двух московских мистических романов стоит поговорить.
Монументальный шедевр Булгакова, при всех его сатирах и парадоксах, феноменально убедителен. Настолько, что, гуляя на Патриарших, нет-нет и оглянешься: не сидит ли под липами некий иллюзионист. Думаю, дело не только в таланте писателя, но и в том, что мистическая линия «Мастера и Маргариты» дана штрихами, намеками. Здесь нет дантовой топографии ада, иерархии ангельских чинов, вообще хоть какой-нибудь системы. Булгаковская мистика – неясные контуры, проступающие из тьмы. Незавершенное выглядит незавершаемым, уходящим в бесконечность, и где-то там, в бесконечности, скрываются настоящие Дьявол и Бог. И потому скупые веские фразы Воланда в его кратком диалоге с Левием Матвеем кажутся столь насыщенными, что в них доныне ищут отголоски учений то гностиков, то Григория Сковороды. А еще – каждый ребенок, в панике мчавшийся к кровати после щелчка выключателя, знает, что темнота страшнее любой выдумки: в нее нельзя не поверить.
А вот Девять Слоев, тщательно в романе Орлова прописанные, выглядят городком в табакерке. Изящная игрушка, любовно выдуманная блестящим умом, но именно что игрушка и выдуманная. А потому едва ли, прогуливаясь в останкинских дворах, кто-нибудь оглянется в поисках демона Данилова. Это не упрек писателю: едва ли он и ставил себе такую цель.
И еще. В романе Булгакова все темы – любви, смерти, творчества, выбора – звучат с напором бахова органа, прорываются в надчеловеческое, к богам, дьяволам, небесам. В «Альтисте Данилове» темы в общем-то те же – и любовь, и смерть, и выбор, и творчество – но все они, кроме последней, звучат тихо, лирично. Пожалуй, слишком тихо: нет прикосновения к вечности. Нет ощущения, что действие происходит везде и всегда, что рядом исток, метанарратив, история историй. Может быть, этого и не хватает этой прекрасной книге, чтобы называться великой.
Cфера музыки и музыка сферНо да – творчество. Музыка. Возможно, именно ее, а вовсе не Данилова и не Москву 1970-х, стоит назвать главным героем романа. Здесь автор уже не развлекает читателя, не играет и не иронизирует – он вслед за своим альтистом изо всех сил стучится в небо. Одна из самых сильных линий романа – история скрипача, которого борьба с непокорным звуком привела в окно, в Великую тишину. И эпизод с другим музыкантом, распознавшем сверхъестественную силу в своем коллеге Данилове и упавшем на колени, умоляя дать ему
тот звук:
Цитата:
- Я любую расписку дам, самую страшную, кровью так кровью, - сказал Николай Борисович, - душа моя нужна, так возьмите душу, жизнь - так жизнь, муки я должен потом претерпеть или дело какое исполнить, извольте, я согласен! Только утолите мои желания!
И если в быту Данилов все-таки иногда позволяет себе попользоваться демоническими возможностями, чтобы, например, полакомиться седлом барашка (да «из самой Софии, а не с площади Маяковского, где даже и воля Данилова не могла бы помешать седлу барашка возникнуть из вареной говядины, а то и из пришкольного кролика»), то в музыке он принципиально, бескомпромиссно – человек. И в большого музыканта вырастает по-человечески, через труд, через муки, через сомнения. И, скромный до самоуничижения в оценке любых своих достоинств и прав, уважает и чтит в себе – музыканта. Музыка оправдывает Данилова перед вечностью, дает ему право голоса, выпрямляет его спину.
Это его в конце концов и… погубит или спасет? А вот прочтите (если еще не читали), тогда и узнаете.
Это совсем лишнее... (Ну если это Вы мне предлагали, прочесть все эти вышеупомянутые вещи.) Тем более мне такое не нравилось никогда, ну если только эпическое, читал немного когда-то "Война и мир", Л. Толстого, не понравилось, много быта... А вот например 