(О фатальных)
Я согласился на раздел страны, продался я за ваучер бумажный —
и вот латаю старые штаны, а кто-то строит дом пятиэтажный.
Зачем на танки с камушком в руках попёрся я, поверя в жизнь иную!
Был в дураках — остался в дураках. Не привыкать. Стерплю. Перезимую.
Но что мне делать в случае таком, когда в окрестной рощице зелёной
берёзка-полоняночка тайком кивнёт приватизированной кроной?
Я перед ней, дыханье затая, стою, как пень, и медленно въезжаю:
была ничья и, стало быть, моя; теперь — его и, стало быть, чужая.
А он возводит львиное крыльцо, он голубые зафугачил ели.
И уж не бросишь ваучер в лицо — грешно сказать, не пропили — проели.
Продам пальто (ещё не холода). В конце концов не всё ему смеяться!
Ох, посмотрю я на него, когда наступит год две тысячи семнадцать!
Евгений Лукин, 1994.